Карцов встает:
- Марта, вам не вернули пистолет?
Она качает головой.
- Понятно… Уходите, Марта. Нельзя, чтобы нас видели вместе.
Он провожает ее до двери.
- Постарайтесь отдохнуть, набраться сил. Возможно, все произойдет уже этой ночью. Что бы ни случилось, в одиннадцать будьте в своей комнате. Я постучу… Мужайтесь, Марта!
Она уходит.
Карцов глядит ей вслед.
У нее волосы цвета платины, а глаза темно-синие, почти черные. Больная, беспомощная, но сколько в ней мужества, внутренней силы!…
Ему чудится. Солнечный день в родном городе. Широкая улица спускается к порту. Впереди - море, оно стоит зеленой стеной, и белые корабли кажутся повисшими над крышами зданий.
Он бережно ведет ее, одетую в легкое светлое платье. У нее охапка цветов в руках. У нее всегда будет много цветов.
И нет никакой войны.
И каждый, кто встречается им на пути, знает о подвиге Марты, улыбается ей, спешит снять шляпу.
Площадка возле лагуны. Темнота. Тишина.
Карцов осторожно пробирается к стеллажам в дальнем углу площадки, где высится штабель ящиков, и принимается за работу. Несколько ящиков сдвинуто, на них наброшен брезент. Карцов устраивает себе убежище.
Он берет со стеллажа водолазные часы, заползает под брезент и ложится поудобнее, готовясь к длительному ожиданию. Между ящиками широкие щели, в которые будут видны и площадка и лагуна, когда зажгут прожекторы.
Сколько времени он пролежит здесь? Вероятно, полчаса или час: во что бы то ни стало надо выяснить, зачем и куда уплыл Абст. Быть может, лодки уже пришли? Иначе, как понять слова Глюка о появлении «зверей»? Или «звери» - это корабли союзников, против которых Абст намеревается совершить диверсию?…
Карцов лежит на животе, положив голову на руки. Время от времени он приподнимается на локтях, глядит в щель. В гроте темно.
Минуты текут, и все тревожнее на сердце. Нарастает ощущение надвигающейся опасности. Он должен был что-то сделать и забыл… Но что именно?
Томительно ожидание.