— Климент, ты совсем уже заигрался!
— Я не играю, Павел, я дело говорю, — возразил офицер.
Авишаг уже вообще перестала что-либо понимать. Петр тоже смотрел на говорящих с нескрываемым недоумением.
— Петр — глава общины римских христиан, — представил Павел своему крестнику старого друга. — Он один из учеников Иоанна Крестителя, который направил его к Иисусу. Он хорошо знал их обоих.
— Вот и прекрасно. Наконец-то кто-то сможет поговорить с камнем из числа тех, кого камень помнит, — возрадовался Климент. — Я вернул церкви обсидиан, а вы отдайте мне Авишаг. У нее есть право на счастье.
— Счастье в твоем понимании… — начал было Петр.
— Подожди, отец! — оборвала его Авишаг и подошла очень близко к преторианцу.
— Я рада, что ты пришел. Что позаботился обо мне. Что ты один из верных. Но ты должен понять: мое место здесь, с Петром и Павлом.
— Потому что они хотят, чтобы ты осталась?
— Потому что я хочу остаться!
— Даже если они…
— Мое место здесь! — перебила мужчину Авишаг.
— У тебя сильные убеждения.
— Попытайся понять меня.
— Неужели ты так низко ценишь свою жизнь?
— Возможно, сейчас она для меня дороже, чем раньше, — искренне ответила девушка, глядя в глаза мужчине. — Но меня не пугает опасность!
— Но я не только от опасности хочу тебя увести, — Климент обвел рукой убогую обстановку съемной квартиры в подвале. — От этой бедности…
В этот момент в дверь опять постучали и, не дождавшись ответа, распахнули.
— Петр!!! — в подвал ворвался Пистур. — Витурия арестовали!
Пекарь, не ожидая увидеть здесь префекта императорской гвардии в серебряных латах и шлеме с пурпурным гребнем, вздрогнул всем телом.