– Чует кого-то! – прошептал Николка. – Отпусти его, Яша.
Джек освободил собаку. Одним прыжком Боби соскочил с террасы и исчез в темноте. Затем, далеко у конюшни, послышался его ожесточенный лай, визг и как будто звуки борьбы.
– Хорек! – сказал Маршев.
– Брось! – оборвал Николка. – Какой там хорек! Не понимаешь разве: Скороходов Пал Палыч за лошадью пришел с друзьями своими. Бегом, ребята, но без крика!
Коммунары соскочили с террасы и побежали в темноту.
Капли дождя плющились о лица, забивались в глаза и уши.
Слышен был топот ног впереди и лай удаляющегося Боби.
На мгновение задержались у конюшни. Капралов зажег спичку, осветил ворота. Они были заперты изнутри на задвижку, но кто-то всунул в щель железный шкворень и, видимо, пытался проникнуть внутрь. Слышно было, как лошади в конюшне тревожно перебирают копытами и как храпит Чумаков.
– Бежим дальше, товарищи! – скомандовал Николка. –
Если хоть одного изловим, все дела распутаем.
Коммунары побежали по фруктовому саду, и лай Боби
Снукса служил им путеводным сигналом. Собака лаяла далеко впереди.
Бежать по саду было трудно. Ноги скользили по мокрой земле, ветви яблонь хватали за одежду. В темноте можно было удариться о ствол дерева, выколоть глаз о низкий сук.
Но ребят не смущало все это. Николка торопил. Он понимал, что погоня является как бы продолжением разговора в конторе и если понатужиться и нагнать неизвестных людей, то все станет ясно.
Делая огромные прыжки, Николка все время покрикивал:
– Наддай, ребята, наддай! Борьба на последнем этапе…
Сад кончался. Вдруг издалека, из-за пруда, донесся протяжный вой Боби. Затем все затихло. Коммунары выскочили из-под деревьев, перемахнули через канаву. Пруд остался сбоку, впереди были разрушенные мокрые гряды огорода, а дальше уж поле. За канавой остановились.
Ни лая, ни топота слышно не было.
– Может, в засаду сели? – спросил Капралов.
– Нет, по огороду бегут, мягко, – ответил Николка. –