– Алло, Эддингтон!
– Дженни, поди сюда!
– Как они надоедливы!
Они все же немедленно вышли из своего древнего убежища на послеполуденное солнце, упавшее в слепой от света пруд.
Четыре головы – две в пробковых шлемах и две в белых шляпках – были связаны с каким-то движением наверху невидимой цепью приводов, повертывавших запрокинутые лица куда угодно.
Перс ловко взбирался по отвесной горе.
– Он достанет душистую траву, душицу l"origan! Так, кажется?
Казаки столпились у коновязи, вокруг Ибрагима-Заде и вахмистра Гуссейна. Он распространялся:
– Вот они, англичане! Образование, ум! Всё они знают, все понимают. Банкир говорит о нашей стране, как о своем доме. Тагибустан объясняет, как картину у себя на стене.
– Велика хитрость! И я не заблужусь в своем кошельке.
– Молчи, Ибрагим-Заде! Как он рассказывает: этому столько лет, этому столько…
– Перед собой бахвалится: «Вот над какой страной мы владыки!»
Лицо векиль-баши подернуло кровью.
– Ну! – крикнул он. – Начал! Что за речи для казака персидской бригады! Тут тебе не Сулейманова шайка!
– Ты подумай о Сулеймане, а потом бранись.
Лошади, услышав голоса ссоры, запрядали ушами.
Но размолвка не успела разгореться. Мальчишка лет двенадцати, ангел с лицом недолговечной красоты детства, подбежал к Ибрагиму-Заде.
– Он дает туман!
– Кто?
– Ваш командир.