Саранча

– За что? Что ты толком сказать ничего не можешь?

Запыхался.

– С ним стоит молодая ханум и говорит: «А ты, мальчик, умеешь так высоко лазить и доставать англичанам душистую траву с гор?» Так мне передал ее слова старик. Я

сказал: «Я умею, я здешний». – «Ну, так ты получишь туман, если влезешь выше того мужчины, что сейчас там, наверху, и сорвешь душицу!»

– Ну?

– Я сказал: «Выше – трудно». Ахмет мужчина, он лазит лучше всех у нас. Скажи, брат: лезть мне или нет?

Ибрагим-Заде посмотрел на него и затрясся от возмущения.

– Тебе дают туман, щенок, а ты еще спрашиваешь! Что, у вас с матерью амбары полны, вода в арыках не просыхает? На старшего брата надеетесь, на казенное жалованье!

Лезь! Что англичанка мерить будет – выше ты поднялся

Ахмета или нет! – И ласково: – Беги, Али, не заставляй ждать.

– Пойдем посмотрим, как братишка зарабатывает туман!

Голос Ибрагима-Заде был горек и злобен. Когда они вышли за выступ скалы, отделявшей их от забавного зрелища и англичан, то увидали, что мальчишка забрался довольно высоко. Он легко и уверенно цеплялся босыми ногами за невидимые уже уступы и трещины. Казалось, он прилипает, как муха, к отвесной стене. Потом развевающиеся лохмотья понесли его, как крылья. Еще мгновение он парил неподвижно. Англичане подняли бинокли. Наконец он повис в воздухе. Он плавал, как плавает ястребенок в рыжих облаках заката.

– Хорошо! Я сам лазил в его годы. Хорошо!

Клекот английского восклицания донесся до них. Это кричала мисс Дженни:

– Выше, мальчик, выше!

Ибрагим-Заде позеленел.

– Она не понимает, а выше нельзя!

Бинокль дрожал в руке мисс. Пот засиял у нее на висках.

– Крикните ему, Чарли, чтобы выше!

Ротмистр сложил руки рупором, и, как на плацу, раздалось: