Нет, не анонимное письмо, просто без подписи. Рудаков перечел листок раза два, чиркнул спичку и зажег его с уголка. Но когда бумага занялась, он скомкал ее и спас и сильно обжег ладонь и указательный палец на левой руке.
Стало, пожалуй, легче. Записке он поверил. «Ехать, ехать бесповоротно. Тут затопчут». Ему хотелось, чтобы кто-нибудь про него подумал, что в его опозоренное тело вселили жгучую боль, или что-нибудь в таком же роде, мальчишески сердцещипательное и совершенно верное.
Подушка, мокрая от слез, комок в горле и так далее.
На другой день впопыхах зашел Мишин.
– Дамам пришло великолепное решение, устроить к вам набег на сегодня, после вечерней трапезы, – он задыхался от витиеватости. – Или, может быть, желаете с нами поужинать? Вместо диетных кабачков в кабачке – шашлычок, то се, пятое, десятое.
Рудаков отказался.
– Как угодно. Вам, вероятно, не очень нравится Клавдия Ивановна. Это я заключаю потому, что и она вас не обожает. Но, представьте, вчера все изменилось: антипатия на симпатию. Я с ней утром имел разговор. Она много смеялась и говорит, что в вас ошиблась, что вы человек пылкий и вчера была приятно поражена.
– Она не ошиблась, я человек пылкий, а поразилась зря.
Не все такие жабы, как она. А вы там сильно закрепились.
– Уж как вам заблагорассудится понимать, только она сама настаивает именно у вас всем встретиться после ужина. Водку, должен сказать, она потребляет уверенно, хоть у нее печень и строжайше воспретили доктора, тем более при грязях.
– Ну, водка будет. При печени я угощу ее с особым удовольствием, хоть денатуратом.
– Лишь бы повреднее, – Мишин захохотал. – Не примиритесь вы с ней?
– А мы и не ссорились. Вот видите, вы не понимаете, что жизнь может раздражать такими случайными, возмутительно случайными пересечениями. Жил-жил я, не тужил, слыхом, можно сказать, не слыхал о Клавдии Ивановне, а вышел печальный случай – и такая Клавдия стремится играть роль в твоей судьбе.
– Даете разыгрываться гордости, глубокоуважаемый
Виталий Никитич.
С тем Мишин и отбыл. Весь день у Рудакова распределился так, что он вспомнил о гостях лишь вечером.
Процедуры, запись на билет, на внеочередное посещение поликлиники, телеграммы, письмо к матери, да три раза бегал в столовую, да что-то очень крепко спал после обеда,
– день пронесся как на курьерском. А вечером, как раз после ужина, время остановилось. Виталий Никитич купил водки, коньяку, три бутылки вина, икры, курицу, сыру, –
ebooksa