Спрятанные во времени

Это был удар ниже пояса. Не в силах не ответить на вызов, Илья выдал, стараясь как можно сильней гнусавить:

Нынче ветрено и волны с перехлестом.

Скоро осень, все изменится в округе.

Смена красок этих трогательней, Постум,

чем наряда перемена у подруги. 99

Доктор закивал, поджав губы:

— Восхитительно! Ваши?

— Нет, конечно. Все, что смог вспомнить под давлением обстоятельств. Это Бродский.

— Не слышал о таком.

— Уверен, что нет.

— Из эмигрантов?

— Вроде.

— Ну что же, тогда басня!

— С медицинским уклоном?

— А то! — повеселел Иван Ермолаевич, обнаружив благодарного слушателя, и начал декламировать, размахивая руками (Илья невольно задержался на его пальцах, чистых, коротких и сильных, привычных кромсать тела):

Судьба свела в одном дворе

Слона и мышь. Последняя страдала

Излишком веса и одышкой при ходьбе… 100

У Ильи заломило челюсть. Автор был медиком до мозга костей и тема эта, по-видимому, замыкала на себе все его воображение. Случись ему написать поэму, это будут «Страсти эндокринной системы» или «Ночные думы брыжейки».

После, когда уже выпили чаю и приняли «по чуть-чуть» из тайников «Одифрена», доктор прочел назидательную историю про недосмотр в половой гигиене, оформленную анапестом, и закончил стихотворением «Пишу тебе, тело белое» с ноткой печальной философии. На этом творческая язва была зашита и перевязана, то бишь поставлена точка в разговоре.