— Это видно, — весело заметил Жан. — Надеюсь, что мы все прибудем сегодня вечером в Сан-Фернандо в добром здравии.
— Сегодня вечером? — повторил Вальдес, с сомнением покачав головой.
В этот момент господин Мигель, внимательно вглядывавшийся в горизонт, вмешался в разговор.
— Вы недовольны погодой, Вальдес?
— Не очень, господин Мигель... С юга идут тучи, которые не сулят ничего хорошего!
— А ветер их не разгонит?
— Может быть... Если только он не стихнет, как я этого опасаюсь. Видите, вон там, грозовые облака? Случается, что они идут против ветра.
Жак Эллок взглянул на небо и, похоже, согласился с капитаном «Гальинеты».
— Возможно, вы правы, — сказал он, — но, пока ветер не стих, надо постараться продвинуться как можно дальше.
— Мы сделаем все, что от нас зависит, господин Эллок, — ответил Вальдес.
В первой половине дня пироги не встречали на своем пути особых помех. Ветер надувал паруса, помогая преодолевать довольно быстрое в этой части реки течение. По обоим берегам тянулись обширные льяносы, монотонность которых кое-где нарушали поросшие зеленью холмы. Последние дожди сильно подняли уровень впадающих в Ориноко речек, которые через пять-шесть недель, по всей вероятности, пересохнут.
Обогнув утесы Нерикава, лодки смогли, хотя и ценой больших усилий, пройти пороги Ахи, — достаточно высокий уровень воды позволял там лавировать между рифами. А это очень непросто: одно неосторожное движение — и течение швырнет лодку на скалы и разобьет ее. Что чуть было не произошло с «Мориче». Лодку понесло течением, еще мгновение — и она бы ударилась о выступ огромной скалы. Случись такое, пассажиры «Марипаре» и «Гальинеты» конечно же бросились бы спасать и пассажиров и груз «Мориче». А затем Жак Эллок и Жермен Патерн вынуждены были бы перебраться на одну из уцелевших пирог, и естественно предположить, что, к великому неудовольствию сержанта Марсьяля, «Гальинете» пришлось бы взять на борт своих соотечественников на те несколько часов пути, которые оставались до Сан-Фернандо.
Преодолев пороги Ахи, матросы столь же благополучно провели лодки через пороги Кастильито, последние на пути к Сан-Фернандо. После обеда Жак Эллок вышел из-под навеса и устроился на носу пироги с сигарой. К своему глубочайшему сожалению, он вынужден был признать, что Вальдес прав. Ветер стихал, безвольно поникшие паруса не помогали справляться с течением. Иногда, правда, легкий порыв ветра на мгновение надувал их, и тогда пироги продвигались на несколько кабельтовых вверх по течению.
Погода менялась на глазах. Собиравшиеся на юге серо-черные тучи, напоминавшие шкуру дикого зверя, постепенно вытягивались длинными мохнатыми хвостами, готовые вот-вот скрыть стоящее в зените солнце.
— Тем лучше! — сказал Жермен Патерн, по загорелым щекам которого стекали крупные капли пота.
— Тем хуже! — ответил Жак Эллок. — Лучше уж истекать потом, чем попасть в грозу в этой части реки, где нет никакого убежища.
— Немыслимая жара, — сказал господин Фелипе своим коллегам, — если ветер стихнет, мы просто задохнемся.
— Знаете, сколько показывает термометр под навесом? — спросил господин Баринас. — Тридцать семь градусов! И если он еще немного поднимется, мы превратимся в жаркое!
Никогда мне еще не было так жарко! — сдержанно заметил господин Мигель.
Оставаться под навесом было невыносимо. На корме можно было хотя бы вдохнуть немного воздуха, правда такого горячего, словно он вырывался из раскаленной печи. Ветер еще время от времени подгонял лодки, но интервалы между порывами угрожающе увеличивались.