– Ты проигнорировала меня.
– Я бы не стала этого делать.
– Ты прошла прямо мимо меня, направляясь в главный зал. Ни тебе: «Привет, рада тебя видеть, Скамья». Ни тебе: «Как ты поживала после нашей последней встречи?» Ни доброго слова, ни элементарной вежливости для Скамьи, которая задержала Лорда Мортимера, пока ты выпускала облака и усложняла нам жизнь. Нет, ты даже не кивнула мне.
– Когда ты так говоришь, это и вправду кажется довольно невежливым.
– Потому что это и есть самая настоящая грубость.
– Мне очень жаль. Я о чём-то размышляла. Я не подумала искать здесь старых друзей. Пожалуйста, разреши, я сяду…
– Раз ты призналась, что тебе очень жаль, можешь сесть, – голос Скамьи немного смягчился.
Хэтти присела и ласково положила на спинку Скамьи ладонь. Интересно, как на всё это смотрел Артур?
– Ты словно бы стала тяжелее, – заявила Скамья, прежде чем Хэтти успела вообразить себе недоумение Артура. – Ты опечалена?
Хэтти открыла рот, собираясь рассмеяться и отмахнуться от вопроса, но что-то её остановило. Подавленное настроение матери огорчало её, как она ни притворялась, что всё в порядке. Потом её опечалило известие о том, что произошло, когда она выпустила облака. А теперь Виктор. Ощущение, что её ударили в живот, вернулось.
– Мне грустно, – подтвердила она, надеясь, что Скамья не станет ни о чём расспрашивать, когда рядом находится Артур.
– Конечно, – произнесла Скамья. – Мрачные мысли всегда тяжелее.
Тито деловито просеменил мимо них с блюдом хлеба и пирогов.
– Не тратьте на неё время, – проворчал панголин. – Она как кость в горле. Вечно хочет, чтобы ей говорили «пожалуйста» и «спасибо». С другими скамейками и стульями намного проще.
Хэтти улыбнулась:
– Пожалуй, я смогу её уговорить.
– Не болтай глупости. – Тито остановился и удивлённо уставился на неё: – Я тебя раньше видел? Мы знакомы?
– Нет, вряд ли, – ответила Хэтти.
Посмотреть ему прямо в глаза не хватало духу.
– Должно быть, это было какое-то дитя из школы. – Тито нахмурился. – Ты можешь занести в зал любую другую скамейку. Оставь эту кому-нибудь ещё.