Робинзоны космоса

Тераи не терял времени даром. Крикнув одному из ихамбэ, чтобы тот привязал к чему-нибудь пирогу, пока ее не унесло течением, он склонился над пострадавшим и тщательно ощупал его грудную клетку. На первый взгляд ни одно из ребер не было сломано. Вероятно, отвлеченная атаками воинов псевдозмея – «болотный боа», как называли ее изыскатели, – не успела применить всю свою силу. Тераи начал делать искусственное дыхание. Разъяренный рык заставил его обернуться. Устроившись на носу пироги, Лео угрожал молодому ихамбэ, который, стоя по пояс в воде, пытался подтянуть лодку к берегу.

– Спокойно, Лео! Это друзья! По крайней мере, я на это надеюсь, – добавил он вполголоса, продолжая оказывать потерпевшему первую помощь.

Внезапно под его могучими руками грудь бедняги приподнялась сама по себе. Повернув туземца лицом к небу, Тераи увидел, что его глаза открылись, и в тот же миг почувствовал легкий укол – в спину ему уткнулся наконечник копья. Лео зарычал и спрыгнул на берег.

«Если он сейчас бросится на них, нам конец», – подумал геолог. Вдвоем против шестерых, без оружия – карабин валялся на земле метрах в пяти от него, – у них с Лео было мало шансов, даже с учетом того, как силен был каждый.

– Не нападай! – крикнул он по-французски.

Лео в нерешительности остановился. Трое туземцев направили свои копья на него, еще трое – на Тераи. Лео зарычал, обнажив клыки, и прижался к земле, готовый к прыжку.

– Не нападай! – повторил Тераи и поднял обе руки, ладонями вперед. – Я пришел с миром, – сказал он на ихамбэ.

– Габа умбуру, габа муну! – ответил один из туземцев.

Тераи не составило труда понять: «Слово умбуру – слово обезьяны».

– Я не умбуру, а человек, явившийся из другого мира, сошедший с неба!

– Тогда почему же ты был с умбуру? Абеке видел тебя там!

– Потому, что боги пожелали, чтобы сначала я встретился с умбуру! Они живут между землями ихамбэ и теми, на которых проживают люди неба!

Тот из воинов, что стоял ближе всех к нему, поднял копье:

– На небе нет людей! Сейчас ты умрешь!

– На небе есть много чего, гораздо больше, чем тебе кажется! И если тебе удастся меня убить, что будет непросто, остерегайся моего н’губу, – добавил он, кивнув в сторону Лео, которому, похоже, не терпелось вступить в бой. – Если тронешь меня, этим вечером в лагере ихамбэ будет стоять женский плач!

– Ээнко уже убил трех н’губу!

– Не таких, как этот, воин! Тебе еще не доводилось убивать н’губу, который понимал бы речь! Лео, – добавил он по-французски, – постереги того, что лежит на земле!

Отпрыгнув вбок, Лео опустился на землю рядом со стариком, которому никак не удавалось подняться, и положил огромную лапу на его грудь, выпустив когти, но не надавливая. Ихамбэ в нерешительности попятились.

– Шестеро охотников против одного безоружного человека, – презрительно проговорил Тераи. – Так вот оно каково – пресловутое мужество ихамбэ, которое признают даже умбуру! Я проплывал по реке, увидел вашу тщетную борьбу с этой гадиной, сокрушил ее моим смертоносным оружием, спасая тем самым вашего товарища, а вы теперь хотите меня убить? Вот, значит, какова она, благодарность ихамбэ?

– Ты – умбуру, – продолжал стоять на своем Ээнко.