Робинзоны космоса

– …И захватите с собой ваш спасиандр.

Это уточнение капитана было встречено смехом, пронесшимся по всему звездолету. Никакой другой энсину бы не подошел.

– Направление – три градуса к востоку. Расстояние – девяносто пять миллионов километров. Скорость – семь тысяч километров в секунду.

Вполголоса Даль добавил:

– Он маневрирует. Вот только зачем – чтобы зайти сбоку или чтобы избежать встречи с нами? Удачи, Жан, и, надеюсь, до скорого!

Когда Мишо вошел в командную рубку, Оливарес уже ждал его вместе с группой старших офицеров: старшим помощником Али Кемалем, вторым помощником Тераи, за полинезийской вялостью которого проглядывали энергия и сила, главным механиком Хоркарнаком, коренастым и смешливым эскимосом, и двумя гражданскими, доктором Мюллером, лингвистом, и Умбопой, астрономом-кафром, единственным человеком на борту «Искрометного», который – если не по ширине плеч, то хотя бы по телосложению – мог сравниться с энсином Мишо.

– Я вызвал вас, Жан, потому, что, судя по досье, вашей специализацией была лингвистика. Теперь вы, до тех пор пока в этом не отпадет необходимость, подчиняетесь доктору Мюллеру.

– Итак, мой юный друг, где именно и у кого вы учились? – поинтересовался немец.

– В космической академии Реггана, месье, у профессора Ванденберга.

– Прекрасно, прекрасно! Ванденберг – один из моих старых однокашников, и я его глубоко уважаю, пусть иногда мы и расходимся в переводе свитков, обнаруженных в мертвых городах планеты Альфа Полярис – три. Пойдемте, я хочу, чтобы вы прослушали запись сообщения, которое мы получили в ответ.

Они прошли в небольшой зал, вотчину доктора Мюллера.

– Присаживайтесь, присаживайтесь! Ученики моего друга – мои друзья! А вот и сообщение.

Из магнитофона полился мелодичный голос:

– Анеоидителекранчабоэтеле ансителекранчатеутелалухинето бетеоэрситериска-ридоро.

– Три слова, скорее, даже три фразы, которые нам едва ли удастся разложить на составные части. Не знаю, что с этим делать.

– Вот и я не знаю, милейший, не имею ни малейшего представления! Teufel[38], ваш капитан принимает нас за волшебников! Ах! Если бы у нас было больше слов, образных выражений, возможно, нам удалось бы!.. Mein Gott![39] Каких только глупостей не прочтешь и не услышишь о дешифровке неизвестных языков! Знаете, я тут как-то читал роман одного автора, чье имя я не буду вам называть, оно слишком известно! Так вот, в этой истории один из наших звездолетов прилетает на некую планету, экипаж находит там надписи и – хоп! Бортовой лингвист с легкостью читает эти тексты, целых три страницы! А что мы имеем в действительности? Взять, к примеру, знаменитые свитки с планеты Альфа Полярис: мы уверены, что они написаны на языке того же типа, что и язык горных клэнов. Так вот, там, где ваш учитель, мой друг Ванденберг, читает: «Я, Акка, король, делаю подношение богам» и так далее, я читаю следующее: «Я, Акка, король, беру себе новую сожительницу! Ха-ха-ха! Она очень даже ничего!» И заметьте, я уверен, что прав! Судя по их барельефам, протоклэны были той еще шайкой сатиров! А Ванденберг – пуританин, каких еще поискать. Но давайте-ка вернемся в командную рубку. Быть может, уже есть новости?

Умбопа тщательно настраивал большой телескоп. Установленный в носовой части звездолета и предназначенный для удаленного изучения планетных систем, необходимость посещения которых все еще была под вопросом, этот аппарат, снабженный электронным усилителем, выдавал фантастические масштабы увеличения. Но и он пока что выводил на экран все то же небольшое светящееся пятно, не имевшее определенной формы.

– Придется подождать, капитан, – проговорил темнокожий астроном своим басистым голосом африканца, более глухим, чем любой европейский.

Они принялись ждать, в тишине, нарушаемой лишь сообщениями дальномерного поста и репликами радистов, тщетно пытавшихся восстановить контакт с другими, – «пока ничего, капитан».

Впрочем, тихо было в каждом уголке «Искрометного». Закупорившись в герметических отсеках, люди ждали приказа, который развязал бы яростное сражение или, напротив, положил конец боевой тревоге. Снаружи, за тонким – каким непрочным он сейчас казался всем! – корпусом корабля, звезды прорезали космическую ночь своим светом без лучей, а где-то вдали, под звездолетом, вертелась планета, к которой они летели с исследовательской миссией от имени всего человечества и за которую другие, возможно, желали с ними побороться. До сих пор экспансия человечества в космосе носила миролюбивый характер, пусть даже десятью годами ранее людям и пришлось вести непродолжительную войну с кцлилями.