Радиосигналы с Варты

ПОСЛЕДНИЙ МАРШ ГРУППЫ НЕВОЙТА

Приказ застал капитана Невойта в северной части Гербского лесничества. В приказе говорилось о том, что группе капитана в полном составе надлежит двигаться в Люблинец на встречу с группой «Андреас Хофер». Далее сообщалось о необходимости приема самолета и парашютистов с Большой земли.

При словах «в полном составе» Невойт горько усмехнулся: вместе с радисткой в его группе насчитывалось всего-навсего двенадцать человек. Прочитав радиограмму, Невойт тут же уничтожил ее. Записав на листке бумаги имена «Сойка» и «Пилав», он передал листок Наташе, у которой хранились все документы.

Наташа прочитала имена и вложила листок в записную книжку, куда заносились все самые важные события из жизни группы. Девушка ничего не сказала, но от внимания капитана не ускользнуло, что она хотела что-то спросить.

— Это надежные люди Андре, — объяснил он. — Наши немецкие товарищи зовут нас к себе: мы им очень нужны.

— Зачем? Что у них случилось? — В глазах ее отразился испуг. Она и раньше не раз вспоминала немецких патриотов, жалела их. Кто-то из поляков рассказал ей о жестоком обращении гитлеровцев с узниками и о бесчеловечных опытах, которые эсэсовские врачи проводили на своих жертвах. Разумеется, Наташе и до этого не раз приходилось слышать о жестокости гитлеровцев, более того, работая радисткой в тылу врага, она собственными глазами видела то, о чем люди только говорили. Бесчинства, творимые оккупантами в Люблинце, производили на нее тягостное впечатление.

Больше, чем о себе самой, Наташа беспокоилась о Невойте. Когда и как это началось, она и сама не знала, но была влюблена в Анатолия. Временами ей казалось, что он отвечает тем же, однако она хорошо знала характер командира, который был строг не только с подчиненными, но и с самим собой. Себе он не мог позволить быть счастливее своих друзей. Все свое расположение к Наташе он выражал лишь в незаметных для постороннего взгляда жестах да и в том, что разговаривал с ней доверительнее, чем с другими. Наташа хорошо понимала Анатолия и не требовала большего до тех пор, пока не кончится война. Больше всего на свете она боялась за него. Вот почему она испуганно переспросила:

— Когда мы должны там быть? Скажи, им грозит опасность?

— Если бы грозила, то они пришли бы сюда, к нам. — Невойт снял руку девушки со своей, но, прежде чем отпустить ее, на миг задержал в своей ладони. — Не беспокойся, пожалуйста, не прибавляй себе забот. Андре и его друзья так ушли в работу, что им понадобилась наша помощь. Вот и все.

Успокаивая Наташу, Невойт говорил ей правду. Он был информирован о деятельности группы немецких патриотов. Об этом ему не раз сообщал польский поручник Комар, в большинстве своем это были добрые вести.

Месяц назад группа Невойта разошлась с группой патриотов при очень странных обстоятельствах. С тех пор капитан испытывал некоторые угрызения совести. Капитан действовал строго по приказу, но тем не менее дал немцам своих надежных людей. И все-таки у него появилось такое ощущение, как будто он отсиживается в убежище, в то время как остальные борются с врагами.

Между тем группу Невойта в какой-то степени можно было назвать оседлой. В этом очень помогли Комар и взводный Яник. Оба они поддерживали связь с патриотами, хотя за это им грозило наказание. Особенно часто в последнее время под контролем оказывался Яник. Его то и дело посещали люди, некоторых из них он про себя называл мерзавцами. В числе таковых оказался некий офицер, который называл себя то Збиком, то Шнайдером, а то как-то еще. Офицер стремился поближе познакомиться с Невойтом, которому не без труда удавалось противиться этому. Особый интерес польский офицер проявлял к тому, не ждут ли русские партизаны оружия и боеприпасов с Большой земли. Он рассказал о трех радиопередачах западных держав, предлагающих свою помощь польским частям и подразделениям Армии Крайовой.

Яник, когда Невойт рассказал ему об этом, иронически рассмеялся. Уж он-то знал правду, а выглядела она несколько иначе. Весной того года Яник со своим взводом готовил аэродромную площадку для приема самолета и сам же охранял ее. В указанный час над площадкой действительно появились английские самолеты. Сделав несколько кругов, они улетели, так и не сев и даже ничего не сбросив польским бойцам. О подобных случаях Яник слышал и от других товарищей. По его мнению, здесь не обошлось без саботажа. Возможно, англичанам были сообщены неверные координаты. Во всяком случае, у Клобуцка и Блаховнина они сбросили грузы на пустом месте. Фашисты быстро подобрали сброшенное и были таковы. Командование Армии Крайовой, возмущенное этими инцидентами, большого шума тем не менее не поднимало. По мнению Яника, этот офицер отнюдь не был заинтересован в помощи Армии Крайовой, с какой бы стороны она ни ожидалась, и только потому, что он желал победы фюреру. Более чем вероятно, что и сейчас он надеется сделать так, чтобы советские грузы попали бы в лапы к гестаповцам.

К этому времени запасы боеприпасов и продовольствия в группе Невойта начали подходить к концу, и он хотел было просить прислать к нему самолет с Большой земли, но, предупрежденный Яником об опасности, решил немного подождать с просьбой. Теперь самолет с Большой земли ожидали немецкие товарищи, а он, Невойт, должен был принять меры предосторожности. Условия приема самолета в районе по соседству с довольно большим городом были не только неудобными, но даже неблагоприятными. Невойт понимал, что дело не могло обойтись без кровопролития, а у него в группе было очень мало боеприпасов.

Несмотря на неблагоприятную ситуацию, выход все-таки был. К югу от города находился богатый склад боеприпасов, спрятанных еще предшественником Невойта, майором Шаровым, сразу же после приземления в том районе. До сих пор Невойт прислушивался к советам, которые ему давал Комар, и близко не подходил к тому району. Теперь же у него не было иного выхода, и капитан решил по пути к антифашистам завернуть в тот район, чтобы запастись боеприпасами.

Приняв решение, капитан снял свою группу с места и направился сначала в Лебки к Яну Вильку, связному группы. Однако Яна дома не оказалось — он лежал в больнице после операции. Его жена объяснила партизанам, где они могут найти Яника. К счастью, партизаны довольно быстро разыскали его, а вот расставание с ним несколько затянулось, так как капитану хотелось поговорить с верным товарищем и поблагодарить его за помощь. Анатолий сказал Янику, что вынужден пополнить запасы боеприпасов со склада, который находится в опасном районе, и уж только после этого идти в район Бойтена. О том, что он идет на встречу с группой немецких патриотов, Невойт умолчал, так как не хотел обременять Яника сведениями, в которых тот не нуждался.

Все расстояние от Лебков до Кокотека партизаны преодолели за каких-нибудь семнадцать часов. Был полдень, когда они, сильно уставшие, прибыли на место. Пока большинство отдыхало, Невойт вместе со своим хозяйственником, который одновременно был комиссаром и хотя еще не утвержденным, но все же заместителем, прочесал близлежащий лес. Довольно быстро им удалось найти две ели со знаком Шарова. Теперь можно было немного отдохнуть и осмотреться.

Охотничий участок под номером 200 располагался между дорогами, ведущими из Хорнека и Крупамюле в Люблинец, здесь же эти дороги соединялись. По обе стороны от дороги виднелись здания завода, который раньше, еще совсем недавно, не работал. Теперь же к нему стекались рабочие, пешие и на велосипедах, так как завод начал действовать.

Когда стемнело и стало тише, терпению Невойта пришел конец и он приказал копать яму между двумя елями с метками. Скоро лопаты застучали о металл. Тогда партизаны начали выбирать землю руками и откопали нечто похожее на бомбу длиной метра два и толщиной сантиметров семьдесят пять, наполненное патронами для автоматов, карабинов, пистолетов и ручными гранатами. Разобрав патроны, партизаны засыпали яму землей и забросали еловыми ветками. Пустой корпус бомбы они поднесли поближе к дороге и бросили в таком месте, чтобы ее быстрее заметили. Пусть фашисты думают, что ее сбросили с самолета, и организуют поиски во всем лесу. Лишь после этого группа форсированным маршем двинулась в северном направлении.

Часа в три утра, перед самым рассветом, партизаны подошли на километр к Дроневичкам и залегли на опушке леса. Кругом стояла тишина. Высланные вперед разведчики вернулись и сообщили, что никого не встретили и не заметили ничего подозрительного. Невойт разрешил развести небольшой костер, чтобы вскипятить воды. Наташа, хлопотавшая у костра, дрожала то ли от волнения, то ли от холода. Мужчины, видимо, чувствовали себя не лучше, хотя виду старались не подавать. Радовало их то, что они нашли боеприпасы и теперь не нужно экономить каждый патрон и каждую гранату. Всем хотелось согреться и хоть немного поговорить.