Радиосигналы с Варты

Поляк покачал головой. Он вовсе не собирался пускаться в глубокие философские размышления, просто-напросто он был готов гостеприимно встретить каждого, кто как-то связан с майором Шаровым. Однако кто-то другой, кому Яник не слишком доверял, проявлял интерес к русским, которые должны прибыть в этот район.

— Ты мне начистоту выкладывай, что это за люди.

Дело в том, что накануне к Янику приехал офицер Армии Крайовой из Катовиц, который, однако, не был его непосредственным начальником, хотя и имел довольно большие полномочия. Он устроил встречу некоторых, специально названных им командиров с целью проверки настроения в частях и подразделениях Армии Крайовой. Яник дал ему прозвище Шпион. Этот офицер проявлял живой интерес к личности майора Шарова и его партизанам и расспрашивал о русских не только его, Яника, но даже солдат.

Яник мысленно был подготовлен к такому разговору и потому отвечал то, что считал нужным. От его внимания не ускользнуло, что офицер, задавая множество вопросов, живо интересовался, нет ли в группе партизан немецких десантников.

— Я объяснил ему, что в моем лесу находитесь только вы. Пусть он меня не считает за простачка. Но теперь я вижу, что дело принимает совсем другой оборот. Откровенно говоря, у нас, в Армии Крайовой, не все ждут вашего прихода… — После этого разговора Яник попросил у майора кисет с табаком. Шаров закурил тоже.

«По-видимому, — думал майор, — руководство Армии Крайовой поддерживает тесную связь с гитлеровцами». Иначе никак нельзя объяснить все то, что он услышал от Яника. Хорошо, что его предупредили об этом. Майора интересовало, что же скрывается за этим. Шаров невольно задумался над тем, стоит ли ему в ближайшее время пользоваться услугами Яника или, быть может, есть смысл на время отказаться от них. В конце концов он решил, что нужно вести себя по-старому, потому что, отказавшись от услуг и помощи польского взводного, можно тем самым обидеть его и тогда Яник начнет следить за каждым шагом советских партизан.

— Немецкие товарищи выполняют важное и опасное задание, — сказал майор. — У нас они пробудут недолго, потому что должны вести пропагандистскую работу среди своих соотечественников, агитировать их выступить против гитлеровского режима. Мы оказываем им посильную помощь, поскольку считаем, что это не менее важно и для нас. Коммунисты они или нет, этого я тебе не скажу. Задание они получили от Национального комитета «Свободная Германия», в который вошли даже высокопоставленные офицеры вермахта, антифашисты и люди, которые наконец-то прозрели политически. Об этом ты можешь смело рассказать своим товарищам.

Яник сначала и намеревался так сделать, но потом решил, что чем меньше от него узнают его товарищи, тем лучше. Позднее, покидая партизанский лагерь, он только и думал о том, кого можно посвятить в эту историю и какие меры он должен принять для того, чтобы обезопасить немецких антифашистов от всяких случайностей.

Первого сентября Шаров сообщил Янику о том, что он получил из Центра сообщение, которое давно ждал. На встречу с ним идет капитан Анатолий. Шаров и Яник тут же договорились о том, как лучше провести группу через Лебки. Яник послал своего посыльного в Клобуцк к верным людям, но Яну Вильку ничего не сказал об этом. Если русские выйдут на Вилька, он так или иначе сообщит ему об их появлении. А уж тогда можно будет посмотреть, что это за люди, и если они на самом деле те, кого ждет Шаров, то их проводят к майору.

Майор Шаров одобрил план Яника и высказал кое-какие предложения относительно оборудования будущего партизанского лагеря.

После этого началось ожидание, но Вильк почему-то не появлялся. Спустя три дня майор Шаров выслал своих разведчиков в район расположения партизан, под Лебки. Никаких партизан там не оказалось. Удалось выяснить, что полицейские, разбившись на небольшие группы, прочесали вокруг села все леса. Можно было предположить, что группа капитана Анатолия столкнулась с фашистами. Посовещавшись, Шаров и Яник решили послать к гитлеровцам человека, которого те не могли бы ни в чем заподозрить.

Их выбор пал на маленького, уже не молодого солдата Армии Крайовой, которого несколько недель назад ранило в ногу. Рана заживала медленно, и солдат все еще прихрамывал. Его и послали в качестве курьера и наблюдателя к гитлеровцам, полагаясь на его находчивость и хитрость. За хромоту советские партизаны прозвали солдата Хромым.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГОЛОД

Увидев на просеке хромого мужчину, Андре и Невойт сначала приняли его за Вилька. Но это был не Вильк. Выяснилось, что пришел мужчина вовсе не из Лебков. Сев на пенек, незнакомец начал что-то объяснять, быстро говоря по-польски. Из общего потока слов они поняли только то, что он считает их партизанами и сам он тоже партизан. Невойт сразу же послал за Эрнстом и Фрицем, которые, как он думал, должны были посмотреть на пришельца и помочь понять его.

С большим трудом, объясняясь частично по-польски, частично по-немецки, разговор наладили. Хромой признался, что ему строго-настрого приказано не раскрывать себя и не заводить разговор о Шарове. В самом начале Хромой изложил свою легенду, с помощью которой надеялся снискать доверие советских партизан. Он заявил, что является руководителем небольшой партизанской группы, которая якобы располагается лагерем на этой вырубке. Затем он осведомился, не нужна ли советским партизанам его помощь. У него, например, имеется великолепная кухня, которую он охотно готов предоставить в распоряжение партизан. Проговорив это, Хромой жестом показал на три высокие сосны, образующие своеобразный треугольник, который возвышался над остальными деревьями.

Невойт кивнул и усмехнулся: дело в том, что партизаны и без этого объяснения давно заметили место кухни и доложили об этом своему командиру. По справедливости следовало сказать, что выбрано место было довольно удачно, так как высокие ели рассеивали дым костра и вместе с тем, подобно дымоходной трубе, выводили его высоко вверх. Неподалеку от трех сосен партизаны увидели несколько куч. Опустившись около одной из них на колени, Хромой, разрыв землю руками, вытащил два чугуна и одно ведро, предложив их партизанам в качестве кухонной посуды.

Однако, по мнению Невойта, без помощи Хромого партизаны не смогли бы приготовить пищу на этом очаге.

Хромой поспешил заверить партизан в том, что все будет в порядке, и начал перечислять возможности раздобыть провизию. Прежде всего, по его словам, кое-что из продуктов можно достать в лавке соседнего села. Правда, гитлеровцы прогнали настоящего хозяина этой лавки, поляка, и лавка сразу же попала в руки торговца-немца. По словам Хромого, этому торговцу, как и другим немцам, посягнувшим на польское добро, со временем придется расплатиться за это. В немецких лавках продукты продаются только немцам и только за германские марки. Продукты в такие лавки завозятся время от времени, так что трудно сказать, что именно и в каком количестве есть в лавке в настоящий момент.

Хромой сказал, что не исключена возможность достать целую свинью. При этом он сослался на практику, получившую широкое распространение у гитлеровских чиновников и офицеров, многие из которых отдавали тому или иному польскому крестьянину поросенка на откорм. Некоторые из них хоть что-то платили этому крестьянину, но таких было мало. Немцы считали, что польский крестьянин должен был радоваться, потому что это освобождало его от несения других, более тяжелых повинностей и даже репрессий. Когда поросенок превращался в хорошо откормленную свинью, крестьянин посылал немцу по почте открытку, тот приезжал и забирал свинью. Если же крестьянин оказывался патриотом, то он одновременно извещал об этом и партизан, которые успевали забрать свинью раньше, чем появлялись фашисты. Это была вторая возможность приобрести мясо для партизан.