Щелкнул выстрел — дайханин по инерции пробежал еще чуть вперед и бездыханный упал лицом вниз. Кетмень, выпавший из безжизненных пальцев, заскользил по земле и замер в двух шагах от головы хозяина.
Спохватился Таган, да поздно: позади дайхан, в арыке, он увидел мохнатые шапки басмачей, их перекошенные от злобы лица. Не успел комэска скомандовать: «Шашки к бою!», как грянул залп, бросились врассыпную дайхане, которых басмачи насильно вывели в поле как приманку. Вздыбились кони, понеслись по степи ошалело, волоча за собой убитых и раненых кавалеристов, застрявших ногами в стременах.
Таган и еще трое красноармейцев, чудом уцелевших, пронеслись над арыком, срубив несколько басмаческих голов, и, отстреливаясь, поскакали к видневшемуся вдали одинокому домику. Силы были слишком неравны: четверо против тридцати. И командир эскадрона принял решение: добраться до домика, больше негде укрыться — кругом голая степь, и там принять бой.
Домик оказался добротным, с фундамента до окон белокаменным, из местного известняка «гюша», а выше срублен не то из арчи, не то из невесть откуда завезенного сюда дуба. Долго держали оборону в этой маленькой крепости отважные кизыл аскеры. Трижды басмачи атаковали домик и трижды откатывались назад, оставляя каждый раз на солнце тела сообщников. Но все реже и реже раздавались выстрелы из домика — видно, иссякли патроны. Басмачи знали, что там в живых остался только один человек. Это был комэска Таган.
— Эй, Таган! — крикнул ему Хырслан. — Сдавайся, если не хочешь, чтобы мы тебя зажарили, как кабана.
— Идите, я сдаюсь, — ответил из-за укрытия Таган.
— Ты выходи! Бросай оружие!
— Как выйду? Я ранен…
Хырслан приказал своему помощнику Аннамету и еще двум нукерам принять капитуляцию красного командира. Басмачи осторожно и по одному продвигались к домику, последним был Аннамет. Но когда до них донесся протяжный стон, они осмелели разом, бросились к домику. Едва басмачи приблизились к двери, как из окна вылетела граната и разорвалась под их ногами: оба нукера были сражены наповал, а Аннамета отбросило в сторону. Контуженный, он пополз назад.
Хырслан взбеленился, но кому он только ни приказывал подойти к домику и выкурить оттуда Тагана, все отказывались наотрез: «Нам жить пока не надоело. Оставь ты в покое этого Тагана… Сам сдохнет! Пока не поздно, надо бежать…» Но Хырслану хотелось сдержать слово, данное Джунаид-хану, — привезти в подарок голову Тагана. Басмаческий главарь достал откуда-то лук со смазанными жиром стрелами и, злорадно торжествуя, поджег одну стрелу и с силой выпустил ее из лука: «Сейчас мы зажарим этого красного!»
Первая стрела, погаснув еще в воздухе, упала на крышу домика. Вторая, третья… Все гасли на лету или не достигали цели.
— Давай ты! — Хырслан сунул в руки Аннамету лук и, перебросив ему через плечо ремешок колчана, ткнул оголенным маузером в бок: — Видишь, пока стрела долетит, огонь ветром забивает. Подберись ближе!
Таган, видя по-кошачьи ползущего басмача, собрал последние остатки сил, выстрелил и промахнулся. Аннамет подкрадывался все ближе и ближе и наконец, когда до цели оставалось несколько десятков метров, натянул тетиву лука — стрела красным угольком упала на широкий карниз над дверью, и вскоре крыша, прокаленная каракумским суховеем, задымила, заполыхала жарким пламенем.
Аннамет отполз в сторону, но вдруг в проеме окна увидел рослую фигуру Тагана, который стоя приложился к винтовке, — раздался выстрел, другой…
Басмачи ответили ожесточенной пальбой, не отдавая себе здравого отчета, что их жертве, не пожелавшей сдаться, все равно не выбраться из огня. В накаленном воздухе витала смерть, она трещала и шипела всполохами огромного костра, мстительно взвизгивала и вздыхала пулями, поднимавшими вокруг дома фонтанчики песка и отбивавшими от пылающих стропил маленькие горящие щепы…
Ашир Таганов скрипнул зубами, сделал ртом короткий вздох, чувствуя, как кровь прилила к вискам. «Этот двуногий зверь заживо сжег моего отца, — Ашир не сводил с Аннамета невидящих глаз. — А я сижу тут с ним и слушаю, как умирал мой старик…» Ашир решительно шагнул к выходу из землянки, сухо сказал Аннамету:
— Пошли со мной!
Аннамет поднялся, пригнувшись вышел из землянки. Ашир пропустил Аннамета вперед, и они медленно зашагали, утопая по щиколотку в песке, мимо колодезного сруба, стреноженных коней и верблюдов, мимо джигитов, окруживших Бегматова. Завидев их, комиссар подошел к Таганову и, уловив в его глазах какой-то странный блеск, спросил:
— Ты куда, Ашир?
— Я сейчас…
ebooksa