— Может, и поверила бы. Я человек доверчивый. Но тогда я хотя бы поела… — вздохнула Мадлен.
— А кто тебе теперь мешает поесть? — удивилась Татьяна. — Сейчас будет готово и ты съешь, сколько захочешь…
— Ты уверена, что я захочу есть эту гадость? — скривилась Мадлен.
Между тем Джибу, разделав змеиные тушки и порезав их, как рыбу, на ломтики, что-то стал объяснять Татьяне. Та улыбнулась и перевела:
— Он говорит, что эту змею лучше готовить на углях.
— Пусть готовит, как хочет, — сказала Мадлен. — Я лучше постою в сторонке.
— А я поучусь, — сказала Татьяна, — а вдруг когда-нибудь мне придет в голову тоже приготовить что-нибудь подобное…
Мадлен только покачала головой и, не оборачиваясь, пошла в сторону солнца, которое уже поднялось над горизонтом и припекало все больше и больше. Но теперь жара не угнетала так, как в первый день, когда им приходилось пробираться сквозь колючие заросли акаций.
Вдруг прямо перед собой Мадлен заметила большую мохнатую и с длинной шеей птицу. Она ее сразу узнала: страус! И захотела подойти поближе. Но стоило ей сделать пару шагов, как страус будто провалился под землю. Приглядевшись, Мадлен увидела, что страус лежит, распластавшись и вытянув шею на земле, буквально сливаясь с окружающим пейзажем. Она решила, что с ним что-то случилось, хотела погладить, но птица резво вскочила и бросилась наутек.
Мадлен только ойкнуть успела. На месте, где только что, распластавшись, лежал страус, осталось несколько перьев.
Когда Мадлен вернулась к дереву, костер лишь чуть дымился, а Татьяна с Джибу, катаясь по земле, целовались взасос. Правда, Мадлен они сразу заметили и вскочили, смутившись, как нашкодившие школьники.
— Завтрак готов! — весело сказала Татьяна, кивая в сторону аккуратно разложенных на пальмовых листьях поджаристых кусочков. — А что это у тебя? — спросила она, показывая на перья, которые принесла Мадлен, — страусиные, что ли.
Джибу взял одно перо и, разглаживая его на ладони, что-то сказал. Мадлен взглянула на Татьяну и та перевела:
— Страус — это символ справедливости. У пера любой другой птицы стержень разделяет его на две неравные части — одно опахало обязательно более узкое, чем другое. И только у страуса оба опахала пера имеют одинаковую ширину.
— Да, и правда, — кивнула Мадлен и, решившись вместе со всеми попробовать с виду похожую на рыбу запеченную на углях змею, с трудом проглатывая первый кусок, заметила: — Но страусы ведь не летают?
Татьяна перевела вопрос Мадлен, а потом и ответ Джибу, который очень быстро съел сразу несколько кусков мяса:
— Их крылья не для неба, а для земли. Никто не бегает быстрее страуса. Даже машина его может не догнать. А с помощью крыльев страус может в одно мгновение изменить направление, резко остановиться. И еще крыльями страус отлично отгоняет мух…
Вдруг Джибу встал и, сказав что-то, упал на колени, поднял, как крылья, руки, принялся кружиться то в одну, то в другую сторону, опустил шею и как-то странно задвигал головой.
— Что это с ним? — не поняла Мадлен.
— Это он показывает танец влюбленного страуса. А самка в это время должна стоять перед ним, с почтением опустив голову и потупив взгляд… — объяснила Татьяна.
ebooksa