— Хорошо у вас наглядная агитация оформлена, — сказал Степанчиков бесстрастным голосом.
— Год назад нас, грешных, за нее и поверяющие и на совещаниях честили и в хвост, и в гриву, — рассмеялся Зимин. — Но вот появился сержант Барвенко, и засияла наша наглядная агитация!
— При чем тут сержант? — удивился майор Степанчиков. — Вы же организатор.
— У этого организатора пальцы корявые.
Майор Степанчиков перевернул в тетради листок и заметил сухо:
— К Ленинской комнате претензий нет. Все необходимые стенды имеются, оформлены вполне качественно.
— Это мой бывший замполит постарался. Жалко, забрали парня в клуб.
— Способные люди и там нужны.
— Благодарю за разъяснение.
Степанчиков пристально посмотрел в лицо Зимина: не посмеивается ли?
— Я, товарищ майор, присутствовал на политзанятиях и не о всех слушателях вынес благоприятное впечатление, — сказал Степанчиков. — Вот, например, рядовой Жуков…
— Извиняюсь за прямоту, но вы не вопросы ставили, а покрикивали. Вот и смутился Жуков… — Зимин вздохнул: — Кто же вам по душе пришелся?
Степанчиков заглянул в тетрадь:
— Я надеюсь, и вам понравились четкие ответы ефрейтора Киселева?
— Да, язык у Киселева хорошо подвешен. Но что касается дела, а не слов… — Зимин неожиданно пристукнул обеими ладонями о край стола и резко поднялся. — Он у нас на заставе только неделю служит, но нет командира, с которым не вступил бы в пререкания. Киселев до этого сопровождал поезда, неоднократно наказывался за пьянку… Вроде бы политически подготовленный, но в то же время — солдат-выпивоха. Как вам нравится такое сочетание?.. У вас есть еще вопросы или замечания?
— Есть. Что это за гражданские парень с девицей гуляют на заставе? — Увидев, как отчужденно посмотрел на него Зимин, Степанчиков уже мягче пояснил: — Здесь все-таки граница рядом.
— Эти парень с девицей, как вы изволили выразиться, родились на заставе, — сказал Зимин. — Парень, к тому же, не гражданский, а лейтенант — сейчас в законном отпуске. — Помолчав, добавил: — Это мои дети.
Степанчиков покраснел:
— Извините.
Зимин не ответил. Долго смотрел в окно, успокаиваясь. Перевел хмурые глаза на смущенного Степанчикова, сказал официально: