Найти точную пропорцию, точную меру доброты и суровости — важнейшая задача воспитателей-политработников всех ступеней и рангов.
Политработник-пограничник проносит сквозь строй нескольких поколений идейную закалку и идейную одержимость поколений предыдущих, вдохновляя все новых и новых борцов.
Он — как утес, на который каждый год накатывают все новые и новые волны.
Добро бы утес из гранита. А это — обыкновенный человек, с далеко не самой счастливой внешне биографией. О нем не пишут в газетах, его обходят подчас должностями и званиями, его посылают учиться в последнюю очередь — без него трудно обойтись, о его гибели не публикуют извещений.
Нет-нет и защемит сердце. А как же?
Но верный тем великим идеям, которые согрели его собственную юность и которые он призван нести, политработник продолжает отдавать себя по кусочкам тысячам и тысячам людей.
В этом его вдохновение, в этом гордость и торжество его скромной жизни.
Мы не тревожили здесь память героев, мы взяли случаи самые что ни на есть обыкновенные.
И если заголовком к этим размышлениям взяты слова «цвет надежды», то не потому только, что стоящие в самой первой линии наши современники носят фуражки зеленого цвета.
А еще и потому, что в самом существовании и в активной деятельности таких людей заложена уверенность в нашем будущем.
ИЛЬИНСКИЙ ПОСТ
Между документально проверенной действительностью и исторической правдой большая разница.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Незаметно пролетело время, и вот мы, выпускники Высшей пограничной школы, разъезжались по окраинам страны. Откуда кто на учебу прибывал — туда и направляли. Семиреченские, к примеру, опять на Тянь-Шань возвращались, а уссурийские или приамурские — на Дальний Восток. Многие на север поехали. Я в некотором роде старого места не имел, но бесхозным не оставили. На завод какой-то, в Забайкалье, направить собирались. Названия того завода сразу толком не разобрал, а потом и вовсе забыл. В сущности, никакого значения оно и не имело. Узнаю, думалось, когда проездные выпишут и скажут:
— Ну, товарищ, пошевеливайся!