Во время замены обоймы Ганс еще раз прицельно выстрелил из револьвера, но толстая сосна надежно скрывала лежащего. Очередная попытка Отто достать автомат была пресечена беглым огнем из пистолета Гуго.
В это время Ганс услышал нарастающий рокот работающего на повышенных оборотах двигателя автомобиля.
«Молодец, девочка», – подумал Ганс, и снова нажал кнопку автоматического выброса пустой обоймы. Ситуация усложнялась. Напрягшись, Ганс ждал, когда Отто решится выскочить из-за ствола дерева, но тот и не думал делать этого.
В следующее мгновенье раздалась длинная автоматная очередь. Стрелял Отто, не целясь, но, тем не менее, сбитые пулями веточки и куски коры падали на Ганса.
В ответ Ганс с двух рук одновременно выстрелил несколько раз, заставив Отто спрятаться и, не дожидаясь ответной стрельбы, быстро поднялся и зигзагами побежал к дороге. Короткая очередь из автомата, и пули вспахали снег буквально рядом с ногами Ганса. Затем все стихло. Пот заливал глаза, сердце бешено колотилось в груди, ноги налиты свинцом. Ганс увидел, как недалеко от кустов остановилась машина, резко взвизгнув тормозами, и буквально тут же распахнулась задняя дверца, сверкнув красной, как кровь, внутренней клеенчатой обивкой.
На пару секунд остановившись, чтобы перевести дыхание, Ганс заодно оглянулся, чтобы, по возможности, оценить обстановку. Отто он не увидел, да и вероятно не мог увидеть, в глазах темнело, плыли зеленые круги, хотелось плюнуть даже на смерть и просто сесть на землю и обтереть лицо снегом. Одновременно заметил, что Моника что-то кричит ему, но слов он не слышит. Эта остановка стала роковой. Собрав последние силы, Ганс на непослушных ногах добрел до машины и уже начал пригибать голову, чтобы прямо-таки упасть на заднее сидение автомобиля. Он даже победно улыбнулся девушке, как грохот автоматной очереди превратил улыбку в гримасу боли и отчаянья. Дернувшись от попавших в него пуль, Ганс начал падать, выронил из левой пробитой руки пистолет Гуго, но, собрав в комок оставшиеся силы, кулем завалился на заднее сиденье.
– Уезжай, быстро уезжай, – дал команду Монике.
Взревел двигатель, колеса, завизжав, пробуксовали до самой земли и через пару секунд машина сорвалась с места, как выстреленная из катапульты.
Автомат в руках Отто, прижатый рожком в снег, не дрожал, мушка наведена на дверь, вот и Ганс идет, видимо, ранен, потому что еле переставляет ноги. Можно, конечно, и сейчас его добить, но лучше не рисковать, все-таки он идет среди деревьев. Пусть лучше выйдет на открытое пространство к машине. Ждать осталось недолго. Так, еще, еще немного, все, пора…
Дав длинную очередь, Отто увидел, как дернулось от попавших в цель пуль тело Ганса, как он стал оседать, выронил из раненой руки пистолет. Удовлетворенный результатом стрельбы, Отто перевел автомат влево и стал тщательно прицеливаться в левое заднее колесо. Рисковать, стреляя по Монике через небольшое заднее стекло, он не стал, вовремя сообразив, что есть запаска, которую он сможет поменять, а вот возвращаться в Берлин с разбитым пулями стеклом нельзя – остановит первый же полицейский.
Как только ребристая поверхность покрышки оказалась на мушке, Отто нажал спусковой крючок, но вместо короткой очереди автомат только щелкнул затвором. В спешке Отто передернул затвор и, уже особо не выцеливая, тем самым, рискуя попасть не только в колесо, но и в бензобак, снова нажал на спуск. Очередной щелчок затвора завершился зубовным скрежетом Отто и грязной руганью. Второй раз он не стал даже пытаться перезарядить автомат, поняв, что в магазине кончились патроны. Отшвырнув ставшее бесполезным куском металла оружие, Отто с лежащего положения быстро отжался руками, стал на колени и, рванув левой рукой полу пальто, вырвав «по живому» две пуговицы, в спешке стал доставать из наплечной кобуры пистолет. Отдернув фиксирующий ремешок, Отто, никак не мог ухватить окоченевшими пальцами рукоятку пистолета, плотно зажатую неразмятой новой кожей. Спешка и напряженная ситуация только мешали быстро извлечь пистолет.
В это время Отто, не сводивший глаз с автомобиля, увидел, что Ганс из последних сил буквально завалился на заднее сиденье, и в то же мгновенье взревел автомобильный двигатель. С противным визгом завизжали пробуксовывающие колеса, выбрасывая веером снег. Наконец Отто удалось вытащить пистолет, но снять его с предохранителя и передернуть затвор он не успел, не хватило буквально пары секунд. Из-под задних колес вместо снега, наконец, брызнул гравий, и машина рванула с места, сильно виляя на покрытой снегом дороге. Правая задняя дверца так и осталась незакрытой из-за не убранных в салон ног раненого Ганса.
Поняв, что все пропало, Отто в надежде на то, что автомобиль опять забуксует, сделал отчаянную попытку побежать за автомобилем, на ходу заряжая пистолет, и все-таки попытаться остановить их. Рывок с низкого старта не удался. От сильного толчка успевшие промокнуть от снега кожаные подметки туфель заскользили, правая нога резко ушла назад, и Отто зарылся носом в снег. Не обращая внимания на боль и залепленное мокрым снегом лицо, Отто быстро поднялся и, наконец, передернув затвор пистолета, стал стрелять по удаляющемуся автомобилю. Результат стрельбы – пустой магазин пистолета и заклинившая в заднем положении затворная рама. Виляющий на большой скорости автомобиль, расстояние, спешка и залепленное снегом лицо сделали свое дело, машина, проехав еще около полусотни метров, скрылась за поворотом. Причем, как успел заметить Отто, Монике, видимо, удалось приспособиться к покрытой снегом дороге, потому что машина вошла в поворот ровно и на довольно-таки приличной скорости.
«Первое – нужно успокоиться и обдумать сложившуюся ситуацию, – принял решение Отто. – Подробно анализировать свои ошибки буду потом, главное ясно и так. Такой результат стал возможен из-за самоуверенности, недостаточной продуманности возможных действий Ганса и Моники, и главное, я не учел, что Ганс позовет в дом собак. Обычно они бегали дотемна рядом с домом. Да, и еще одно – нежелание лично окунуть руки в кровь. На такой работе нельзя оставаться чистым».
Подобрав автомат, на ходу сменил обойму в пистолете, сунул его обратно в кобуру, с огорчением заметив, что вверху пальто торчат оборванные нитки вместо пуговиц. Нужно либо размять кобуру, либо приобрести другую. Нельзя идти на операцию не подготовленным к применению оружия. В данном случае – невозможность быстро его достать. Это все равно, что выйти на кросс в неразношенной обуви. Вроде мелочь – новая жесткая кобура, а ведь в определенной ситуации это может стоить жизни, а не упущенного автомобиля. Так размышляя, Отто вышел на дорогу и, постояв немного, прежде чем принять решение, что делать дальше, нервно выкурил сигарету.
Ладно, – решил он, – десять-пятнадцать минут уже ничего не решат. Нужно хотя бы спрятать автомат. Сделав еще пару быстрых затяжек, затоптал брошенный под ноги окурок и быстро пошел к дому. Память о выстрелах из самострела по двери была еще свежа. Вдруг там еще что-нибудь придумал старик для подстраховки, например, пристроил где-нибудь гранату на боевом взводе. Пойду проверенным путем, – решил он и направился в обход дома.
Войдя в кухню, Отто первым делом включил плиту, чтобы заварить себе кофе. Пока вскипела вода, он, недолго думая, сунул автомат под кухонную тумбу и, стараясь не смотреть на кровавое месиво и трупы, прошел в комнату Ганса. Быстро закрыв окно и задернув шторы, включил свет, бегло осмотрел все в комнате, отметив, что шкатулка старика, в которой он хранил деньги и документы, пуста. Сдернув с кровати покрывало, а со стены небольшой коврик, Отто швырнул их через распахнутую дверь в гостиную, выключил свет и, выйдя из нее, быстро поднялся на второй этаж, в комнату Моники. Снова беглый осмотр, констатация отсутствия документов, срывание покрывал и обратно вниз. Быстро темнело. Детали уже были не видны. Спустившись по лестнице в гостиную, Отто, рискуя испачкаться кровью, стараясь не смотреть на трупы людей и собак, накрыл их сорванными покрывалами, задернул плотные шторы и только после этого включил свет. Осторожно ступая и оглядываясь по сторонам, пошел к входной двери и, не рискуя открывать ее, внимательно осмотрел. Никаких «сюрпризов» в виде натянутых шпагатов больше не было. Вернулся к лестнице, перерезал шнур, взял пистолет и, поставив его на предохранитель, сунул в боковой карман пальто. Когда Отто вернулся на кухню, вода уже закипела. Насыпав в джезву три ложки кофе, залил кипятком. Заваривать кофе как обычно было некогда. Теперь нужно заблокировать дверь из кухни во двор, благо, она открывается вовнутрь, ведь на замок ее уже не закрыть. Прижав плотно дверь к косяку, Отто придвинул к ней тяжелую кухонную тумбу, дополнительно подперев вытащенной из кладовой прочной шваброй.
Оставшись в принципе довольным проведенной работой, стал пить горячий кофе. Через пять минут, сунув пистолет Курта под ту же тумбу, где уже лежал автомат, выключив свет, вышел из дома и, заперев входную дверь на ключ, быстро пошел по дороге к трассе. Не прошел он и сотни метров, как пошел снег. Идти стало тяжелее, но усиливающийся снегопад обрадовал Отто. Если снег будет идти хотя бы час, то в лесу и возле дома он спрячет все следы, и те, кого он сюда пришлет, легко смогут определить, подходил ли кто к дому после его ухода.
Ближайшая деревня находится в трех километрах от лесного дома. Среди ее жителей умышленно распространен слух, что в этом районе находится дом для отдыха и охоты большого начальства, и что появляться здесь не рекомендуется. Местный полицейский завербован, так что, в принципе, опасаться нечего. Кроме того, я пришлю сюда людей, которые все уберут и отремонтируют. Главная проблема – это добраться до Берлина, вернее до ближайшего телефона-автомата. Пока есть время, нужно продумать, какие предпринять шаги к ликвидации Моники и Ганса. То, что старик ранен, это и хорошо и плохо. Хорошо тем, что, если я его хорошо зацепил, а это, несомненно, то он скоро умрет, и это единственное, что хорошо. В этом случае Моника наверняка бросит машину с трупом, а сама исчезнет. Нет, вариантов сейчас может быть множество, только голову себе забивать. Первое и главное – поднять всех, кого возможно, на поиски машины и получение, по возможности, информации из больниц и от полиции. О господи, – похолодев от страха, подумал Отто, – если все это дойдет до шефа, то как бы мне самому не составить компанию тем, кого я накрыл покрывалами». От этой мысли Отто чуть не завыл на весь лес. «А может, самому пора пускаться в бега», – подумал он и, собрав все оставшиеся силы, скользя на неровностях, еще быстрее зашагал к трассе. Отто успел выкурить несколько сигарет, пока, наконец, не увидел приближающийся автобус. Водители двух легковых машин, проехавших за это время мимо него, даже не притормозили на его отчаянные жесты. Автобус был почти пуст. В глубине салона сидело пять пассажиров, ехавших из Эберсвальде. К новому попутчику они не проявили никакого внимания, так же как и водитель. Через пять километров автобус снова остановился, чтобы подобрать еще пару человек, вышедших к трассе от недалеко расположенной деревни, огни в домах которой уютно светились желтыми маячками сквозь падающий густой снег. Старенький автобус через двадцать минут въехал на окраину Берлина.
Пересев поближе к водителю, Отто стал всматриваться в дорогу, ища глазами телефонную будку. Доезжать до конечной остановки он не собирался.
ebooksa