Чтобы откопать Графа до конца, понадобился еще час. Копали все вместе, дружно, с шутками-прибаутками. Потом отправились искать палки. Нашли обе, но не сразу. Ближе к вечеру пурга прошла, облака расползлись, и в щель между ними светануло яркое весеннее солнце.
– Смотрите, девоньки, – сказал Граф окружившим его с обеих сторон и склонившимся над картой Надежде и Лике, – нам нужно спуститься к вот этому озерцу и найти вход в каньон.
– Понятно, – закивала Лика, – найти вход…
– И выход, – скептически прохрипела Надежда.
– Выходить будем там, – сказал Граф, тыкая кнопки джи-пи-эса, – где заходили красноярцы. Конечно, за тридцать пять лет многое могло измениться, но будем надеяться, что выход в этой точке, – он показал мизинцем на экран джи-пи-эса. Я поставил ее в Москве, согласно отчету красноярцев и составленной ими хребтовке.
– Будем искать, – пожала плечами Лика.
– Смотрите, – Граф показал рукой вперед, – отсюда видно озеро. Спуск до него относительно безопасен. Давайте стараться ехать ближе к камням.
– Где-то мы это уже слышали, – хитро улыбаясь Лике, произнесла Надежда.
– Поеду первым, не возражаете? – не замечая Надеждиных острот, спросил Граф.
– Валяй, – махнула рукой Надежда, и Бессонов, пристегнув пятки заграничных креплений, погнал вниз.
У него болело колено, локоть, ребра, плечи – да почти все. Но как это было прекрасно – снова чувствовать движения рук и ног, не ограниченные ничем, снова вдыхать бесконечный кислород.
– Живо-ой!!! – закричал он на всю долину.
…Они увидели вход в каньон еще на спуске к озеру.
– А че, нормальный каньон, – сказала Надежда. – Ничего необычного.
Каньон и вправду был самый обычный. В истоке пологие, его борта постепенно росли, увеличивая крутизну и превращаясь в неприступные стены.
– Может, по борту обойдем? – предложила Лика.
– По борту нет смысла, – ответил Граф, – там скоро начнутся прижимы. Да и лавиноопасно, опять же.