– Давно. Он два раза мне жизнь спас.
Надежда остановилась, чтобы снять одну из трех надетых на нее флисок.31 Граф пошел вверх зигзагом, Лика за ним. Крепления Графа отрывались от лыж, как у робота в компьютерной игре. Снег под ногами слегка похрустывал, словно кто-то ел слоеное печенье. Все трое знали, что означал этот приглушенный хруст, это мерное уханье. «Жаль, что мы не роботы, – подумалось Лике. – Роботы бессмертны…». Склон впереди казался морем. Наклонным морем, которое в любой момент могло превратиться в водопад. Лика готовилась к бою. Все ее естество сосредоточилось на правильности движений: не снять склон32, не упасть со склона.
Клац-клац. Клац-клац… За полчаса никто не проронил ни слова. Солнце снова ушло в тучи, посыпал снежок. Небо захлопнуло окно, набежавшие тучи продолжили извергать снег. В этом мареве Граф стал казаться Лике дредноутом из конвоя. Наконец, подъем стал настолько крутым, что всем пришлось переодеться в кошки33. Девчонки убрали свои короткие лыжи за стяжки рюкзаков, Граф свои длинные привязал к санкам. Черные зубья «пилы» были уже совсем близко и поражали своими размерами. И стояли ровной челюстью, без щелей. «Высоко, но, кажется, одной веревки хватит», – размышлял Граф. Рюкзак, санки и лыжи отчаянно тянули вниз. Упираясь всеми четырьмя конечностями, Бессонов неожиданно испытал давно забытое чувство страха за собственную шкуру, которое когда-то накрывало его на высоте.
– Обвязываемся, девоньки! – скомандовал он, а сам снял рюкзак, достал из клапана бур34, закрутил его в фирн и повесил на бур рюкзак, санки и лыжи. Надев обвязку и пристегнув к ней френды и крючья35, он перекинул веревку через плечо, прошел еще немного по снегу и вскоре полез между зубьями по десне, расширявшемуся книзу осыпному кулуару. Надежда и Лика следовали за ним чуть поотдаль, мешали тяжелые рюкзаки. Когда десна уперлась в черный гранит зуба, Бессонов крикнул Надюхе:
– Пострахуешь!?
– Да! – отчеканила Надежда, подошла к Графу, сняла рюкзак, положила на осыпь, продела в себя веревку и сказала:
– Готова!
Граф встегнул в себя другой конец веревки, как в молодости, испытывая радостное возбуждение оттого, что сейчас придется куда-то лезть. «Разве не для таких моментов мы, девоньки, ходим в горы?». Обернувшись к Надежде, он подмигнул ей озорно, но Надюхино лицо было непроницаемо-сосредоточенным. Сделав несколько махов руками, чтобы отправить кровь в коченеющие пальцы, она взялась за веревку. Граф полез по неровной лощине между двумя зубьями темного монолита. В горных ботинках, в перчатках. Все напоминало высоту, только не было отдышки. Вдыхая кислород всеми легкими, он спокойно продвигался наверх. Где бились крючья – бил, где не бились – клал френды. Лазание было несложным, мешал только кое-где натечный лед. Такие места надо было как-то обходить. Подъем занял чуть меньше часа, и за это время погода еще больше ухудшилась. Началась пурга.
Когда Граф вылез наверх, он увидел, что с обратной стороны плоский скальный зуб упирается в наддув, откуда можно было легко съехать на лыжах. Далее шел широкий длинный склон, частично в камнях и скалах, кое-где над обрывами поросший леском. Снег на нем, казалось, был хорошо зафирнован и припорошен недавним снегопадом.
Граф закрепил веревку и крикнул вниз:
– Готова!
– Понял! – отозвалась Надежда.
Он съехал по веревке к разминавшей руки Надюхе, чтобы забрать вещи. Глянул на Лику и движением головы показал, чтобы поднималась. Лика встегнула жумар36, навязала прусик и начала подъем.
– Спуск с виду безопасен, – в задумчивости произнес Граф, – но держите дистанцию и старайтесь не резать склон.
– С виду, – ухмыльнулась Надежда.
– Ты его за нас порежешь, – усмехнулась Лика.
Граф стартанул.
– Лех! – крикнула Лика. – Лавшнур!!
Граф притормозил, смущенно наклонил голову, прижавшись подбородком к груди, и распустил из кармана анорака жизнерадостную алую ленточку. Начался спуск. Длинный, широкий, ровный склон был словно создан для катания на лыжах. Перенося вес с одной ноги на другую, рассекая встречный снег и ветер, он ехал и ехал, порой оглядываясь на ходу, чтобы убедиться, что девчонки едут за ним и сохраняют дистанцию. Земля как будто сама подставляла склон под его лыжи, и вдруг…