Взор Марины стал алчным, и она кинулась выполнять мои требования, не забыв запереть двери на ключ. Кто вообще хочет нежности, это же не Аня.
И пока она писала, я внутренне прощался с моей девочкой. Прямо сейчас она блещет на сцене, ловит овации и сияет ярче всех звезд. Сияй, Аня. Теперь без меня. Хотелось с ней поговорить, но телефон остался в лаборатории, да и не к чему это. Все, что нужно, я скажу вечером.
Марина отослала помощницу по какому-то неважному делу, и мы приступили к главному исполнению договора. Никогда еще она так долго не дрочила мне член. Никогда еще меня не рвало в туалете после секса. Никогда еще я не хотел убиться об ближайшую стену, понимая, что просрал. Шлюха, теперь это слово в полной мере подходит и мне.
Когда на пути к раздевалке взглянул в телефон, увидел несколько пропущенных от Ани, в восемнадцать ноль-ноль. Странно. Не со сцены она же мне звонила. Набрать не успел, телефон зазвонил сам.
— Рома, — рявкнул в трубку Афанасьев.
— Чего тебе?
— Мне ничего, а вот Синицыну чуть не изнасиловали.
Глава 17
— Где она?! — чуть ли не подпрыгнул я, забывая обо всех своих переживаниях и тут же сдирая куртку с вешалки.
Из головы разом выскочили все мысли. А вот желание убивать стало неимоверным.
Что за сука?! Кто посмел?! Впрочем, разве не ясно?! Убью Веселова! Размозжу голову только за то, что подумал о такой низости.
— На сцене, скоро окончание, но она выдыхается. Ей нужен стимул закончить. Давай быстрее.
Эти придурки еще и на сцену ее выпустили?! Хотя, с другой стороны, это правильно. Больше работы, меньше плохих мыслей.
Теперь мои собственные мысли о расставании стояли не на первом месте. Теперь все мое сознание всецело принадлежало Ане.
— Что значит чуть? — спросил я Афанасьева, когда на удивление быстро добрался до академии.
Проще было протиснуться на машине сквозь пробки, чем сквозь полный зрительный зал.
Он покачал головой и тихо шепнул:
— Не всадил, что непонятного? Смотри лучше.
И я посмотрел на сцену, затаив дыхание.
Аня была великолепна.