— Теперь-то ты рад, — безжизненным голосом сказал он.
Тот, в красном, подтянулся на руках, уперся ногами и влез на верхние нары, рядом с парами Зыгмунта.
— Э-э, брат, — вздохнул он, — теперь мне все равно. Лет десять назад я бы еще радовался. Сейчас слишком поздно…
— Ты получишь деньги, — сказал Зыгмунт.
— Да. За все четырнадцать лет.
— Сколько получишь?
Тот, в красном, засмеялся. У него не было ни одного зуба.
— С меня хватит, — ответил он. — Хватит и на дом, и на машину, и в Италию съездить на год.
— Значит, то, что говорил Антось, правда…
— Что правда? — спросил в свитере.
— Да так, ничего. — Зыгмунт посмотрел на его искривленные ревматизмом пальцы.
— Ты был офицером? — спросил он минуту спустя.
— Нет. Я был охранником. В гетто.
— А-а, — отозвался Зыгмунт. — А где?
— В Лодзи. Я ведь сам из Лодзи. У меня там бар был около вокзала. На Фабричной. Знаешь, где это?
— Знаю, — буркнул Зыгмунт, — Там вход с угла. И два зала.
В свитере обрадовался.
— С угла! Прямо с угла! Ты был там?
— Один раз.
— До войны или теперь?