– Довольно я наслушалась этой гадости, что вы только бродяги и мошенники, – раздраженно сказала Фрайни. – Я здесь потому, что мой близкий друг попросил меня помочь: здесь он честно зарабатывает себе на жизнь. И он все это потеряет, если цирк свернет свои палатки и разорится. Мотивы у меня самые замечательные. Признаю, что я скучала и была немного зла на человека, который утверждал, что я не смогу прожить без всей той роскоши, что меня окружает. Роскошь – небольшая потеря. Трудно, когда тебя унижают, и еще трудней выносить этого мистера Джонса. Но я выясню, что происходит с цирком Фаррела. Даю слово. Даже если так и буду падать с лошади каждый день.
У мистера Бертона вырвался вздох облегчения.
– Это хорошо. Не знаю, смогу ли я чем-то помочь, но я постараюсь.
– Еще на кого-нибудь здесь можно положиться?
– Положиться-то можно на всех, мисс Фишер, да вот кто из них мог бы помочь… – Он задумался и, пока зажигал сигарету, передал Фрайни поводья. Лошадь не обратила никакого внимания на движение кожаных ремней на ее терпеливой спине. Она продолжала идти твердой, тяжелой четырехмерной поступью, и Фрайни кивала головой ей в такт. – Да, тут трудно не заснуть, поэтому-то я и беру каталонцев в качестве компаньонов. Не сказать, чтоб моим благородным конем, ретивым Бальтазаром, нужно было управлять, но и он любит компанию. Вы заметили, как цокает он копытами? Точно метрономом отмеряет четыре доли в такте. Я об этом никому не рассказываю, а то они еще захотят взять его на арену, а тогда ему не очень-то захочется возиться с фургоном. Ну вот, мы оставляем позади окраины города. А это уже Олений парк. Не слышал никогда, есть ли здесь сейчас олени, да и были ли они здесь вообще когда-нибудь. Гмм. А теперь… что же я еще хотел вам сказать? А вот. Держитесь подальше от Великолепного Ганса и его львов. Он иногда сходит с тормозов. Большинство укротителей диких зверей этим страдают. С Бернардом Уоллесом и Бруно вы в безопасности.
– Да, Бруно я понравилась.
– Правда? Редко такое случается. Особый знак доверия. – Казалось, на мистера Бертона это произвело особое впечатление. – Мистер Фаррел… Я вообще не знаю, стоит ли вам держаться близко к мистеру Фаррелу. С тех пор как появился Джонс со своими молодчиками, он с каждым днем все мрачнее и угрюмее. Джонс чем-то его держит. Думаю, это, как и в старые добрые времена, – деньги. Раджа – взбалмошное животное, да и ее тренер такой же. Что до воздушных гимнастов, Линн Биван – единственная, кто хотя бы выслушает вас. Все они заняты только собой. Они одни – аристократы, а мы все быдло. Дульчи – хорошая девочка. Такая же, как это ни странно, миссис Томпсон. Быть женой клоуна – это тяжелое испытание. Возможно, вам удастся поговорить с клоунами. Тобби в депрессии, но с Маттиасом все в порядке. По крайней мере, так говорят. У меня с ними есть номер. Единственное время, когда из Тобби можно вырвать хоть слово, это перерыв между приступами его болезни. В эти периоды он довольно любезен. Когда же он подавлен, то он подавлен, и ничего больше не существует, – он не будет разговаривать. Маттиасу даже приходится его кормить. Но при этом он все же выступает и заставляет толпы людей умирать от хохота. Клоуны – странные. Каталонцы помогут. Но к ним относятся почти так же подозрительно, как к цыганам. Если бы я был на вашем месте, я бы пристальнее присмотрелся к мистеру Джонсу. И еще есть трое разнорабочих, которые раньше явно не занимались ничем подобным. У одного из них вся рука заклеена пластырем.
– Да, я его видела. Он показал главному механику средний палец.
– Что вы говорите? – фыркнул мистер Бертон. – Двое его приятелей тоже некомпетентны, но это не означает, что они преступники. Цирк притягивает к себе неудачников. И мальчиков, и мужчин. Они убегают откуда-нибудь и присоединяются к нам. А потом, когда они выясняют, что это тяжелый труд, что нужно ставить палатки под дождем, есть жаркое, приготовленное миссис Томпсон, что никаких оргий с девочками не допускается, они сбегают. Если же такие остаются дольше чем на неделю, я начинаю думать, что здесь что-то не так.
– А что вы скажете про мистера Кристофера, – спросила Фрайни. – Вы его знали?
– Увы, совсем плохо. Единственными людьми, с которыми он был в доверительных отношениях, были мисс Янгер – бедная девочка! – и клоун Маттиас. Он был хорошим человеком, имел свою голову на плечах.
– А что скажете про фокусника? Вы про него совсем забыли?
– Мисс Фишер, я настоятельно советую вам не приближаться к мистеру Шеридану без сопровождения или без оружия. Когда-то таких называли прохвост. В Колаке был скандал с деревенской девушкой. Но этим не закончится. Он скользок и угодлив и добивается своего гораздо чаще, чем следовало бы.
Мистер Бертон очень разволновался, и Фрайни решила сменить тему:
– Куда мы сегодня приедем?
– Скоро мы остановимся на ланч. Затем – легкая пробежка до Рокбэнк. Это было первое место, где останавливались шахтеры. За полмили до него мы притормозим и переоденемся для парада.
– Что?
– Мы остановимся, – терпеливо пояснил мистер Бертон, – и наденем костюмы. Все, кому не нужно монтировать палатки и разбивать лагерь, едут на чем-то и гудят или барабанят, и мы так проходим парадом через Рокбэнк, разбрасывая листовки с объявлением цирковых представлений. До завтрашнего вечера у нас не будет выступлений. Но нам нужно, чтобы публика знала, что мы прибыли. Я посоветовал бы вам к этому времени немного навести лоск и найти себе костюм. Они будут в повозке со всем женским обмундированием. Спросите у Дульчи – она что-нибудь подберет.
Ланч у Фрайни проходил с каталонцами и состоял из жаркого, где баранина и чеснок были практически в одинаковых пропорциях. Фрайни не согласилась с пословицей:
Забравшись в конец фургончика мистера Бертона, всю оставшуюся часть путешествия Фрайни продремала; а за окном мелькала земля со склонами, напоминающими разлегшееся животное, с мехом из короткой травы цвета львиной шубы.
ebooksa