Не знаю сколько часов мы, похожие на наших далеких предков, ползли по кукурузному полю, но одно нам стало абсолютно ясно: веревка наша канула в вечность.
Усталые и злые возвращались мы домой. Несколько раз я предлагал Генке выйти на поиски завтра с восходом солнца, но он отказывался. Тогда я сказал, чтобы он достал мне веревку где угодно.
— Хорошо, — чтобы не спорить, согласился Синицын.
— Завтра же, — настаивал я.
— Хорошо.
— Что ты как автомат заладил: хорошо да хорошо?
— Понимаешь, Сенька, я о другом думаю, — сознался Синицын.
— Новая идея? — не удержался я от ехидства.
— И еще какая!
— Ну, конечно, все ахнут, — продолжал я тем же тоном.
— А что? И ахнут. Представляешь, идем мы с тобой, а на поводке у нас Мухтар.
— Это которого на пенсию в милиции списали?
— Нет, свой, — не разделил моего насмешливого тона друг. — На базаре в городе продают породистых собак. Вот бы купить одну и сделать из нее ищейку. Она бы сразу нашла.
— Ах, вон ты к чему. А я думал, что у тебя более высокие цели, передать ее участковому милиционеру или прямо на пограничную заставу.
— Смейся, смейся, — начал ожесточаться Генка. — Я один, без тебя и без вас всех, завтра же куплю овчарку и начну ее дрессировать.
— А жук-кузька, а коммунары уже по боку? — удивился я, отлично зная, что Синицын, загораясь новой идеей, предает забвенью все свои старые, хотя и неосуществленные.
— Я все вместе буду делать, — уверил меня Генка. — Составлю расписание и буду железно его выполнять. Только коммунаров придется отложить до послеуборки. А веревку мы тебе с Мухтаром найдем через неделю. Да, ты знаешь, у меня, должно быть, не хватит денег на собаку, может, добавишь? Тогда я и тебе разрешу заниматься с ней.
— И сколько у тебя не хватает?
— У меня есть три рубля. А хорошая собака стоит рублей десять или побольше. Вот и считай, ты же грамотный.
— Ну и нахал ты, Генка, — только и смог ответить я другу.