Я побежал навстречу боцману. Уже обнявшись, мы повторили:
Последний куплет мы не стали петь, потому что он про любовь. Мы его просто просвистели, подражая артисту Олегу Анофриеву.
Только потом я спросил:
— Ну, что отец?
— Порядок, капитан. Отец разрешил мне переночевать в твоем салоне.
Так мы называли наш сарай, где с весны хранили все судовые принадлежности: журнал, карту маршрута, компас, книжки о военно-морском флоте, альбом с газетными вырезками про моряков… На верстаке стояла банка с молоком, на тарелке лежало несколько оладьев. Мы по-братски разделили ужин и блаженно развалились на широком матраце, набитом душистым сеном. В темном углу верещал сверчок, за стеной вздыхала соседская корова, ветерок лениво раскачивал на ржавой петле незакрытую ставню.
— Снасти скрипят, — приподнялся на локте Генка.
— Штормит, — сказал я после очередного вздоха коровы.
— Кто-то подает нам СОС, — повернулся боцман в сторону сверчка.
— Все же, что тебе сказал отец?
— Я у него спросил: ты веришь, папа, что я Дипломата за дело стукнул? Он сказал: верю, но больше не трогай этого типа.
— Так и сказал про Вовку?
— Так и сказал.
— Но вроде он не такой.
— Не такой, — передразнил меня Синицын. — Он еще хуже. Он настоящий фашист.
— Ну, это ты загнул.
— Загнул?! — возмутился Генка. — А как бы ты назвал меня, если бы я сорвал самые лучшие цветы у памятника Ленину? Как?
— Причем здесь цветы у памятника?
Генка сел, подтянул колени к подбородку и рассказал, за что он ударил Грачева. Я, конечно, не обратил внимания, что в Вовкином красивом букете было несколько сиреневых тюльпанов. Но Генка их сразу узнал. Еще бы, он же сам высаживал луковицы этих тюльпанов на клумбе. Генка ничего никому не сказал, а после проводов побежал к памятнику и увидел, что самые лучшие цветы сорваны, даже вырваны с корнем. Он подождал у клуба, пока Грачев останется один, и, подойдя к нему, молча влепил оплеуху. Не дожидаясь второй, Вовка бросился бежать. Возле школьного крыльца он схватил комок глины и швырнул в Синицына. Синицын — в него. Дипломат пригнулся, и глина попала в окно. Услышав звон стекла, Вовка убежал в школу, а… Генка — домой.
— И все-таки ты зря его ударил, — не мог согласиться я с другом. — Если бы ты рассказал об этом в школе, знаешь на сколько их «Спутник» бросил бы якорь? Дня на три. Самое малое.
ebooksa