— Да, это звучит, — поддержала его Дробитова.
Тут же, возле знамени, мы зачислили артистку в наш экипаж. Коля присвоил ей чин контр-адмирала и назначил своим заместителем по художественной самодеятельности.
После такого дня нам с Генкой долго не спалось. Мы сидели на лавочке и вспоминали, как первый раз в жизни снимались в кино, как читала стихи, присев на краешек стола и полузакрыв глаза, Маша. Как вдруг к нам подошел старик. Мы такого не встречали в совхозе. Он был одет в светлый чесучовый костюм, капроновую шляпу, на глазах поблескивала металлическая оправа очков. Но самым главным украшением деда была борода — большая, пышная, чуть-чуть раздвоенная; я подумал, как у Льва Толстого, а Генка потом сказал: как у адмирала Макарова.
— Юноши, вы местные? — спросил вежливо старик.
— Да, — ответил я, а сам подумал: «Откуда такой красивый дед в наших краях объявился, может, к кому и гости приехал, как тогда Терентий Захарович? Вот бы его заполучить на сбор!»
— А где у вас клуб?
— Так это в другой стороне, — ответил Генка, — только там сегодня ничего нет. Там артисты живут. Они кино снимают.
— Вот как, кино? — почесал свою бороду старик. — Уже снимают? Без меня? Странно.
— А вы кто?
— Академик Занозин. Слышали обо мне?
Где-то я слышал эту фамилию. Кто же мне говорил о нем: мама, Журавлев?
Нет, не помню. Генка, тоже не помнит. Но то, что мы встретили живого академика, произвело на нас впечатление. Мы сразу поднялись: может, ему нужна наша помощь.
— Мы вас проводим, — предложил я. Но старик покачал головой.
— Спасибо, юноши. Дорогу я знаю.
Опираясь на красивую клюшку, он пошел к центру поселка, а мы с Генкой, не веря своим глазам и ушам, стояли, как заколдованные. Не день, а сплошные чудеса. И что самое главное, мы первыми узнаем о них. Только не успеваем делать донесения. Но и без них почему-то вся школа узнает о новостях. Все же на этот раз мы решили написать утром рапорт о встрече и разговоре с живым академиком. Это тебе не помощь деду Тарасу в доставке новых книг из библиотеки, чем недавно щегольнул боцман Лисицын из четвертого «б».
Но донесения нам сделать не удалось. На следующее утро, заглянув в палатку гримера Василия Михайловича, я увидел вчерашнюю бороду то ли Толстого, то ли Макарова, которую примерял на свое лицо артист Толстопятов. Заметив меня, он пригласил:
— Смелее, юноша.
А когда я остановился возле его стула, засмеялся:
— Эх ты, а еще красный следопыт. Не узнал своего коллегу.
— Вот здорово, — прошептал я. — И ничуть вы не были похожи на себя. А мы с Генкой сегодня хотели всем рассказать о встрече с академиком.
ebooksa