Готический роман. Том 2

– Да, да, спасибо, – пробормотал Карл, не отрываясь от газеты. Пока он вслушивался в деловитый шорох бумажной салфетки и легкое позвякивание стакана, вилки и ножа о поверхность стола, глаза его автоматически вбирали в себя разрозненные обрывки фраз: «…зубной техник, который был членом секты более десяти лет…. отписал свой дом и все сбережения…. по требованию адвоката… никакого ответа… скудный рацион и всенощные бдения. лишение сна…тяжелым изнурительным трудом без оплаты…Проповеди о конце света…собственность на десятки домов… банковские счета…»

– Вы тоже собираетесь на экскурсию? – хорошо поставленный культурный голос одной из соседок заглушил шаги Эльзы, и Карл не мог бы сказать точно, отошла она уже или нет. Поэтому он полуобернулся на голос, все еще прикрывая газетой обращенный к Эльзе профиль:

– А зачем еще люди приезжают сюда?

– Ну, разумеется, только за этим. Я просто так спросила… вижу, что ваш обед остывает, а времени осталось немного, вот я и подумала…

Карл бросил осторожный взгляд через плечо – слава Богу, Эльзы там уже не было! Он положил газету обратно на подоконник и придвинул к себе тарелку:

– И, действительно, есть что посмотреть?

– Говорят, там можно увидеть настоящие чудеса, – ободренная его вниманием заторопилась соседка. – Подумать только, этот замок простоял здесь сотни лет и никто даже не подозревал, какие культурные сокровища скрываются за этими стенами.

«Никто, кроме меня. Но мне бы и в голову не пришло делиться этими сокровищами с толпой. И старику Отто наверняка тоже, – подумал Карл, опуская вилку. – Кто же это, интересно, надоумил Инге торговать старыми семейными тайнами?»

– Да вы ешьте, ешьте, а то не успеете. Через пять минут уже начнут впускать внутрь.

И впрямь, через пять минут, наспех насладившись плохо прожеванным шницелем, Карл уже двигался в многоязыком людском потоке, вливающемся в ворота замка. Инге у ворот не было. Билеты проверяла уже виденная им билетерша и тоненькая девушка в облегающем комбинезоне из гладкой струящейся ткани того же цвета, что и ее коротко остриженные волосы. С первого взгляда она показалась Карлу очень молодой и очень красивой. Однако, подойдя поближе, он заметил, что она не так уж молода и не так уж хороша собой, просто облик ее был настолько освобожден от мусора бытовых деталей, что в нем преобладала трепетная духовная компонента, свойственная обычно очень ранней юности.

Глаза девушки то и дело обшаривали толпу, с жадным интересом выбирая и фиксируя лица проходивших мимо нее людей. Уж не она ли зачинщица всех этих перемен? В ее манере была какая-то особенная окрыленная уверенность в своей власти – над кем и над чем, хотел бы он знать. Опасаясь, что она заметит и запомнит его – в другой ситуации он был бы очень даже не прочь, но сейчас это было бы вовсе некстати, – Карл переместился в очереди так, чтобы предъявить свой заветный картонный квадратик не ей, а очкастой билетерше, которая на него даже не глянула.

Войдя в знакомый двор, непривычно залитый светом мощных прожекторов, Карл опять поискал глазами Инге, но ее не было и здесь. Двор почти не изменился – тот же строй тополей вдоль стены, те же истоптанные веками камни под ногами, те же пышные герани на окнах. Исчезли только штабеля камней, заготовленных им когда-то для постройки холодильника, зато рядом со свинарником приютился сам холодильник, по всей видимости, достроенный кем-то другим. Все выглядело так, будто жизнь здесь отлично продолжалась и без Карла, если не считать, конечно, смерти старика Отто, но вряд ли тот умер с тоски по нем. От этих мыслей Карлу в который раз стало не по себе – уж не промахнулся ли он, рассчитывая на неизменность жизни замка и постоянство его хозяйки? Что ж, скоро ему предстояло это выяснить.

Наконец все обладатели билетов прошли контроль и по знаку властной девушки неорганизованно двинулись в глубь двора.

– Наш маршрут начинается с подземного коридора, – объявила девушка, неожиданно огорошив Карла своим высоколобым, истинно академическим произношением, ничем не напоминающим своеобразный местный диалект. Значит, она не из местных и не из простых. Что же это за птица, и как она залетела в здешнюю глухомань?

– Коридор этот был прорыт в тринадцатом веке, – продолжала девушка, направляя толпу вдоль стены туда, где раньше располагались комнаты Отто, – еще до постройки стены, охватывающей оба здания крепости. Этот коридор давал возможность защитникам замка тайно переходить во время осады из одного здания в другое.

Внезапно прожектора погасли все разом, и двор погрузился в абсолютную, ни единой искрой света не нарушаемую темноту. Это длилось не дольше одной-двух секунд, затем в дверном проеме возникла парящая в воздухе женская фигура со старинным фонарем в простертой над головами зрителей руке. Она казалась очень высокой – то ли от обрамляющей ее рамы бархатной тьмы, то ли от ниспадающего тяжелыми складками платья из золотой парчи, стоячий воротник которого сливался с волной ее ниспадающих на плечи золотых волос. Эффект был потрясающий, толпа восторженно ахнула и затихла.

– Добро пожаловать в замок Губертус, – произнесла золотая женщина голосом Инге и медленным плавным движением подняла фонарь еще выше, в то время, как тело ее начало плавно приземляться, пока носки золотых туфель не коснулись невидимых в темноте камней двора. Приземлившись, она, грациозно наклонив голову, нырнула под низкий свод дверного проема, публика плотной цепочкой потянулась вслед за ней. При входе очкастая билетерша вручала каждому свечу, которую она доставала из висящей на крюке плетеной корзины и которую тут же зажигала возникшая рядом с ней стриженая девушка в облегающем комбинезоне.

Зажав в руке слабо потрескивающую свечу, Карл протиснулся вперед, поближе к золотой женщине. Первой же остановкой при повороте в неизвестное ему, только что реставрированное ответвление коридора, он воспользовался, чтобы подойти к ней почти вплотную и заглянуть в лицо. Окончательно убедившись, что это Инге, он осторожно попятился – пока было еще рано попадаться ей на глаза. Что и говорить, не так он себе представлял их первую встречу. Впрочем, это ведь была пока не встреча, а всего лишь прелюдия к ней. У него еще оставалось время присмотреться к этой почти незнакомой женщине, от доброй воли которой зависела сейчас его жизнь.

Она изменилась за эти годы. Не то, чтобы постарела, – скорей наоборот, даже посвежела, но при этом в ее лице, да пожалуй, не только в лице, а в осанке тоже, появилась некая особая зрелая значительность, какой он не замечал у нее прежде. Или ему это почудилось – ну что можно сказать о лице, освещенном только дрожащими бликами свечи, горящей внутри стеклянной клетки фонаря? А, может, все это его фантазии – просто она немного располнела?

Диковинной длинной процессией, озаренной трепетным пламенем свечей, они, словно тени, ведомые в ад, потекли по причудливым извилинам подземного коридора. Голос Инге, усиленный мегафоном, говорил что-то смутно узнаваемое из учебника истории, но Карл не мог сосредоточиться на произносимых ею фразах. Нежданно-негаданно на него навалилось прошлое. Сколько раз он прошел когда-то по этому коридору – взад и вперед, взад и вперед? Не сосчитать и не упомнить. В памяти остался только тот незабываемый последний раз, когда он бежал, оскальзываясь на гладких камнях, и толкал перед собой кресло Отто, а старик, как безумный, повторял одно только слово: «Скорей! Скорей! Скорей!»