Готический роман. Том 2

Инге тем временем провела их карнавальное шествие к широкой площадке, которая завершалась коротким лестничным маршем из красного камня, низвергающимся в центр круглого зала, расположенного в основании сторожевой башни. Здесь после темноты коридора было почти светло – зал был скупо подсвечен спрятанными в стенах неназойливыми электрическими светильниками. В их полусвете бросались в глаза следы недавней реставрации – в стенах не зияли, как когда-то, дыры от вывалившихся камней, и пол не был усеян рухнувшими столбиками опоясывающей второй этаж зала балюстрады. Все было аккуратно заделано, заштопано, замазано, сохраняя при этом, однако, зримые признаки старины. У подножия лестницы, охраняя вход в круглый зал, стояли два рыцаря в полных доспехах, при копьях и мечах.

Инге остановилась на лестничной площадке и повернулась лицом к публике. Где-то наверху вспыхнул яркий прожектор и осветил стену у нее за спиной. В руке Инге оказалась длинная указка, ловко орудуя которой она начала представлять публике развешенные на стене фотографии, изображающие полуразрушенные лестницы и заваленные камнями галереи, знакомые Карлу по прошлому.

Внезапно взгляд Инге на краткий миг скрестился со взглядом Карла и тут же скользнул мимо, но ему показалось, что в воздухе между ними вспыхнул и погас электрический разряд. Инге, конечно, его не узнала, но электрический толчок почувствовала несомненно, от чего черты ее исказились мимолетной гримасой то ли боли, то ли страха. Она прервала свою пояснительную речь почти на полуслове, поставила указку в угол и приложила руку ко лбу, будто пыталась вспомнить какое-то ускользающее из памяти слово. Это длилось недолго, всего какую-то долю секунды и, возможно, никто кроме Карла этого не заметил.

– Дамы и господа! – насильственно улыбаясь, сказали губы Инге, тогда как в глазах ее все еще таился ужас. – Пришло время спуститься вниз и посетить недавно открытые и отреставрированные подвалы замка, более пяти веков хранившие мрачные тайны моих предков. Вы воочию сможете убедиться, что теперь они выглядят не так, как на фотографиях последних лет, а так, как они выглядели в те далекие времена, когда бароны Губертус владели этим краем. Я передаю слово профессору Вильме Шенке, автору готовящейся к печати монографии о средневековой германской архитектуре, которая расскажет вам о тех далеких временах.

Тут она кивнула в сторону стриженой девушки, которая опять вынырнула из темноты и оказалась рядом с Инге, поддерживая ее под локоть, словно оберегала от падения. Кто бы мог подумать, – оказывается, эта обтекаемая пигалица не какая-нибудь секретарша, а ученая дама, автор монографии! Значит, он правильно угадал, вся эта затея – ее рук дело. Интересно, как она вышла на Инге с ее сокровищами клана Губертусов? И почему она так бережно подхватила Инге под локоть?

– Дорогие друзья, – отчеканила фрау профессор на хох-дойч своим истинно профессорским голосом. – Сейчас вам предстоит необычное и увлекательное путешествие по подземным лабиринтам замка Губертус. Я надеюсь, нервы у вас крепкие?

В толпе раздались веселые голоса, клятвенно заверяющие фрау профессора, что нервы тут у всех, как канаты.

– Вот и отлично! – Вильма Шенке взяла у Инге фонарь, и его неуверенный свет на миг озарил лица стоявших в первых рядах. Застигнутый врасплох Карл поспешно попятился и шарахнулся в глубь галереи, наступая на ноги тем, кто теснился вперед мимо него. К счастью, все были так захвачены разыгрывавшимся на площадке спектаклем, что никто не обратил на него внимания.

– Готовы ли вы к опасностям и головокружительным новым впечатлениям? – спросила Вильма, и толпа дружно отозвалась:

– Готовы!

– Тогда пошли! – задорно воскликнула Вильма. – Но только чтобы потом никаких жалоб, вы сами захотели! – И повела оробевшую процессию вниз по лестнице.

Карл, который счел благоразумным пристроиться в самом конце, среди натужно ковыляющих старушек, приметил, что некоторые участники спектакля изрядно струсили и начали озираться по сторонам в поисках удобного выхода. Он бы и сам стал озираться, если бы не знал, что все известные ему, искусно замаскированные выходы из круглого зала были куда страшней и опасней, чем приведший их сюда невинный извилистый коридор.

Инге чуть отступила, уступая им дорогу, и Карл примедлил шаги, стараясь избежать встречи с ней. Слава Богу, она не стала долго задерживаться, а выудивши еще один фонарь из какого-то скрытого от постороннего взгляда хранилища, зажгла его одним ловким движением и последовала за Вильмой. Глядя на ее умелые крупные руки, Карл вдруг вспомнил естественную сноровку ее ладного тела, восхищавшую его в часы их кратких свиданий, до краев насыщенных ее любовью. Осталось ли у нее что-нибудь от этой любви?

Стараясь по мере сил не опережать своих старушек, Карл в хвосте процессии спустился в круглый зал, где обнаружились даже некоторые экземпляры грубо сколоченной древней мебели. В его времена зал был не просто пуст, – мебель выглядела бы совершенно неуместно в его затянутых паутиной и продуваемых всеми ветрами просторах. Впрочем, и теперь, хоть паутину в основном смахнули и дыры в стенах заделали, ветры могли по-прежнему свободно гулять под потолком, врываясь в произвольно разбросанные по стенам бойницы.

Будь он проклят, этот зал, из которого он совершил когда-то роковой прыжок во мрак своей теперешней жизни, своего ненавистного посмертного существования. В памяти замелькали непрошенные картины из той, казалось бы начисто вытесненной, но оказывается вовсе не забытой поры, когда он проводил здесь целые дни. Картины эти были настолько яркими, живыми и почти осязаемыми, что он напрочь пропустил мимо ушей всю лекцию профессора Вильмы, которую остальные слушали, разинув рты.

Очнулся он только, когда толпа зашелестела, зашуршала и двинулась по окружности зала к хорошо знакомому Карлу узкому простенку, в торцовой стене которого скрывался тайный вход в подвал. Вильма, ни на секунду не прерывая своих хорошо отрепетированных объяснений, с ловкостью опытного регулировщика выстроила экскурсантов в четыре полукруглых шеренги, стоящих в затылок друг другу, и вызвала вперед смельчаков, желающих проявить смекалку. Хоть Карл и не слышал, в чем именно их смекалка должна была проявиться, его собственная смекалка подсказала ему, что им предстоит обнаружить секретный замок, отворяющий заветную дверь.

Значит, реставраторы замка эту дверь нашли и открыли, чего, собственно, и следовало от реставраторов ожидать, если они хоть чего-нибудь стоили. А раз первую дверь открыли, так, небось, и вторую тоже. А, может, вторую все же не смогли? Ведь ключ от нее остался на дне вонючего колодца в связке других ключей, поспешно брошенных им в тот суматошный день в смрадное чрево ловушки. Карл вспомнил, как, бросив связку вниз, он со стесненным сердцем дожидался звона от удара ключей о камень, дожидался, несмотря на спешку, дожидался долго и тщетно, пока не сообразил, куда, вернее, на что, упали ключи, так и не зазвенев. На что или на кого, – как точней назвать то, на что они упали?

Но если дверь все же открыли, то скорей всего нашли там весь набор, – и ключи, и то, на что они упали. А это значит, что Инге считает его мертвым. Надо этот факт учесть и использовать при инсценировке их встречи. Неудержимый поток мыслей Карла, абсолютно отключивший его от разворачивающихся у него на глазах событий, был прерван громким воплем многих глоток. Особенно вдохновенно и пронзительно звенели голоса его престарелых соседок, которые были вне себя от восторга, смешанного с упоительным ужасом.

Огромным усилием воли Карл заставил себя вернуться к реальности. Четверка смелых и догадливых – хорошенькая блондинка, два спортивных юнца и упитанный господин средних лет – выстроились перед зрителями спиной к черному зеву отворенной двери в подвал, гордо воздев в воздух победно сплетенные руки. Карл не следил за временем и не знал, как долго продолжались поиски секретного замка, но он не сомневался, что организаторы экскурсии позаботились о том, чтобы смелые и догадливые справились со своей задачей не позднее, чем это было запланировано. Как это похоже на Инге – четкость замысла и точность его исполнения!

– Отлично! – воскликнула Вильма, и в руке у нее появилось нечто вроде маленького букета на красных стеблях.