На этот упрек Меир ответил не сразу. Он засопел, зашуршал, – похоже, закурил сигарету и, громко выдохнул:
– Предположим, ты прав, и он улетел с пассажиром. Но откуда ты взял, что это Войтек?
Ури похолодел, – все это время он в глубине души надеялся, что пограничники успели перехватить самолет бабочника.
– То есть, меня вы сумели задержать, а его нет?
– Пока нет, – сокрушенно признался Меир.
– Ничего себе пока! Да он уже давно приземлился!
При мысли о том, где Карл мог приземлиться, Ури охватила бессильная ярость:
– Немедленно прикажи отпустить меня, – выкрикнул он, нарушая все правила субординации. – Один раз ты уже его прошляпил, так не повторяй своей ошибки!
Похоже, и Меиру было не до субординации. Вместо того, чтобы рассердиться, он сказал устало:
– Тише, тише, не кипятись! Сейчас тебя отпустят, только сперва объясни, ты что – погнался за Войтеком? Почему за ним? Как он связан со смертью старухи?
– Разве Лу тебе это не рассказала?
– Я тебе уже говорил, что в рассказе Лу не хватает слишком многих звеньев, чтобы вышло что-то связное.
Это правда, Лу тут была ни при чем, она ведь толком ничего и не знала.
– Я повторяю – хочешь понять, расспроси Клару. А пока распорядись поскорей, чтобы эти французы немедленно меня отпустили, а не то Войтек и от меня улизнет. Если уже не улизнул.
– У тебя что, есть сведения, куда он направился?
На этот вопрос Ури сейчас ответить не мог – он не хотел еще и Инге впутывать в это дело. Попозже он придумает какую-нибудь невразумительную полуправду, которую можно будет попытаться выдать за правду. И в которую Меир скорей всего не поверит, но это будет потом, когда это будет не так уж важно. А сейчас нужно любой ценой выбраться из идиотской ловушки, расставленной Меиром для Карла.
– Наверняка сказать не могу, но кое-какие соображения имеются. Только все они ограничены временем, еще немного – и будет поздно.
– Для чего поздно?
Чтобы вырваться из бульдожьей хватки Меира, нужно было рубить сплеча:
– Если Войтек удерет к своим хозяевам, он унесет с собой заснятую им в хранилище кинопленку.