Рисковать, отбирая пистолет, Мухомор не стал, все-таки физическое состояние оставляло желать лучшего. Отшвырнул с дороги Кастета, бросился у выходу из каморки. У самой двери присел, угадав: сейчас грянет выстрел.
Бабахнуло, пуля ударила полуоткрытую дверь. В следующий миг Мухомор, не вставая, буквально выкатился наружу, тут же ушел перекатом с линии огня, дернул за тоненькую, резанувшую ладонь проволоку.
У Кастета оставался шанс потоптать еще грешную землю – если бы, позабыв про осторожность, он тотчас же выскочил из каморки следом за беглецом. Но Кастет, на свою беду, голову не потерял, – приближался к двери медленно, пистолет наготове. И прикидывал, водя лучом фонаря по сторонам: что бы швырнуть наружу, отвлекая внимание…
Мухомор, прижавшись к стене, ждал, – три с половиной секунды показались ему вечностью.
Потом граната взорвалась, и каморка наполнилась огнем и смертью.
Глава одиннадцатая. Цена жизни и смерти в твердой валюте
Мы получили по шесть тысяч долларов на брата – и все золотом. Такая была куча деньжищ – смотреть страшно!
1.
Минометчиком-профессионалом Макс не был.
В Боснии он встречал виртуозов этого дела, демонстрировавших настоящие чудеса – как в скорострельности, так и в точности. Знал человека, с первой же мины (!) угодившего в неосмотрительно оставленный открытым люк БТР… Наблюдал за работой расчета, действующего с непредставимой, казалось бы, скоростью: когда на вражеских позициях взрывалась первая мина, в ствол миномета опускали уже двадцатую – а воздухе летели к цели еще восемнадцать.
Максу до тех кудесников было далеко. К тому же работать пришлось в одиночку, что отнюдь не убыстряло процесс. К тому же старые, копаные мины порой не срабатывали, оставались в стволе – и тогда в стрельбе наступала долгая пауза.
Но побить существующие рекорды Макс и не собирался. Когда из мобильника прозвучал спокойный голос Граева: «Гости выехали, жди», – Максу надлежало за пять минут расстрелять столько мин, сколько успеет – и затем смываться.
Но он решил внести самочинную корректировку в план действий. Потолковать с гостями. Кто знает, как там у Танцора дело обернется, подвалят в самый ненужный момент вернувшиеся с холма лбы – и испортят ему все танцы-пляски…
Вдали послышался шум двигателя штурмующей холм машины. Макс опустил в ствол мину – громкий хлопок, и тронутая ржавчиной смерть по крутой дуге полетела к цели. Ну и хватит, хорошего помаленьку…
Макс подхватил автомат и побежал к заранее присмотренной позиции.
…Граев тем временем благословлял людей, расстеливших позади ограды «Салюта» сплетения проволоки-пу́танки. В сгустившейся темноте была она совершенно незаметна, да и при дневном свете, наверное, разглядеть в густой траве стальную паутину было бы нелегко. Короче говоря, Граев запутался, и освободился лишь через пару минут энергичной работы ножом и приглушенной ругани.
Потеряв эти минуты, он сохранил жизнь, – не больше и не меньше.
Потому что в «Салюте» что-то взорвалось, и взорвалось не слабо – как раз в той части здания, на окна которой Граев нацелился, собираясь проникнуть внутрь…
Он прижался к земле, спасаясь от падающих обломков и осколков стекла. Тут же прозвучал выстрел, затем еще один взрыв, значительно слабее, – оба где-то в глубине «Салюта».
Граев выжидал, опасаясь новых пиротехнических сюрпризов. Тишина… В здании разгорался пожар – медленно, неохотно, лишь первые языки пламени показались в проеме вынесенного взрывом окна.