Тогда жрец, вытянув руки, пошел к корабельной артели. Нащупал одного, взял за ворот, притянул к себе и стал обнюхивать лоб. Оттолкнул, переместился к следующему.
Слышалось лишь сдавленное дыхание толпы да потрескивание костров.
«Всё понятно, – сказал себе аминтес. – У страха есть запах. Животные его чуют, поэтому при дрессировке хищного зверя бояться нельзя. Слепые часто обладают не только острым слухом, но и тонким обонянием. Все варвары суеверны. Преступник, зная о колдовских способностях Урма, сейчас стоит и обливается холодным потом».
Дамианос и без обоняния уже догадывался, кто убийца. Высокий костлявый рус беспокойно ерзал и кусал губы. По мере того, как приближался жрец, смятение всё усиливалось.
Вот годи притянул его к себе, обнюхал – и что-то крикнул.
Все взревели, а тот, кого объявили убийцей, опустил голову и закрыл ладонями лицо. Он даже не попытался отрицать свою вину. С него уже снимали пояс и меч, вязали руки за спиной.
– Великий колдун, – сказал емчанин с восхищением. – Меня отпустит. Понюхает и отпустит.
– Что будет с убийцей? – спросил Дамианос, глядя вслед преступнику, которого повели в центр лагеря.
– Конунг решит. Если будет добрый, прикажет мечом зарубить. Если будет злой – прикажет в воде топить.
– Почему мечом лучше?
– У руотсы так. Кто от меча умер – к богу Одину попал. Кто без крови умер, тот под землю идет. – Емчанин пожал плечами и понизил голос. – Руотсы совсем дикие. Всякой глупи верят.
«Да нет, это не глупость, – подумал Дамианос. – Это причина, объясняющая, почему вэринги так отважны и свирепы в бою. Они не бесстрашны, они тоже боятся смерти, как все люди. Но боятся смерти мирной, а о гибели в сражении мечтают. Точно так же, как мечтаю о смерти я, потому что на той стороне меня ждет Белая Дева».
Он вздрогнул, вспомнив, что никто его на той стороне не ждет. Геката здесь, близко! И зовут ее иначе…
«Не сейчас! Потом! – одернул он себя. – Не хватало еще, чтобы слепой фокусник своим чутким носом унюхал во мне страх».
Вэринги понемногу разбрелись, оживленно обсуждая случившееся. Годи стоял под орлом такой же прямой и грозный, как деревянный идол. Упивался торжеством. Но стоило последнему зрителю удалиться, и старик задвигался. Видимо, определил по слуху, что красоваться больше не перед кем.
Повел рукой, нащупывая воткнутый в землю посох, нашел его, вытер испачканный землей клинок. Устало потер лоб, вялой старческой походкой побрел к хижине, но остановился. Вспомнил про задержанных.
Сказал что-то, и охранник, опершись на палицу, поднялся с земли.
– Не меня зовёт, тебя. Я долго жду, а он тебя зовёт, – проворчал емчанский волхв. – Говорит, пускай подойдёт колдун с севера. Ты тоже волхв?
Дамианос сделал несколько шагов вперед – и остановился: Урм выставил вперед ладонь, запрещая чужаку входить на ритуальную площадку.
Тяжело ступая, жрец вышел за линию костров сам.
ebooksa