Глаза у него имелись, но были незрячие, подернутые мутно-белой пленкой. Запущенная старческая катаракта, определил аминтес. Справа зрение утрачено бесповоротно, но слева, пожалуй, катаракту можно было бы убрать.
Годи придвинулся, шумно втягивая воздух. А Дамианосу было впору зажимать нос – от служителя Одина несло, как от выгребной ямы. По косам, которые, кажется, никогда не расплетались, ползали насекомые. Вэринги все были грязные, много грязней славян, но старик, похоже, не мылся десятилетиями.
Урм отодвинулся и что-то спросил.
– Я не понимаю по-русски, – ответил Дамианос.
Подошел емчанин, в пояс поклонился жрецу, залопотал на языке вэрингов – видимо, предложил переводить.
– Великий волхв спрашивает: «Какому богу служишь, северный колдун?»
– Эскулапу, – спокойно ответил аминтес. – Богу знахарей и лекарей.
– Воин, который тебя привел, сказал: ты умеешь оживлять мертвых. Это правда?
Переводя, емчанин отчаянно задвигал бровями и замотал головой: не признавайся!
Понятно почему. Маленького колдуна годи отпустит подобру-поздорову, большого – вряд ли.
– Мертвых оживлять не умею. А вот слепого зрячим сделать могу.
Емчанин посмотрел испуганно, но перевел.
По морщинистому лицу жреца пробежала зловещая улыбка.
– Говорит: я слепой. Ты можешь сделать меня зрячим?
– Могу. Видеть будешь одним глазам, плохо. Но свет от тьмы отличишь. И сможешь ходить без палки.
Улыбка пропала. Кустистые брови угрожающе сдвинулись.
– Тогда говори заклинание. Ты сам выбрал свою судьбу. Если я не стану видеть, ты умрешь смертью «кровавого орла».
Емчанин содрогнулся и пояснил:
– «Кровавый орел» – такая казнь. Хуже ничего нет. Живому человеку разрезают живот, берут рёбра…
– Знаю, – отмахнулся Дамианос. – Скажи ему, что мне нужно больше света. Чтоб с двух сторон держали факела. Еще нужно крепко привязать Урма к столбу. Так, чтоб не мог пошевелиться. Иначе колдовство не сработает, только глаз вытечет. Глаз хоть и слепой, но все равно жалко.
ebooksa