– Ничего, – ответил он недовольно. – Я всегда такой в начале новой работы.
– Я твой близнец. Я чувствую. Скажи правду.
– Думай лучше о встрече с конунгом. Или не мешай думать про это мне. Ты знаешь, что такое «кровавый орел»?
– Да. Нам в Академии рассказывали. Это такая ритуальная казнь. Очень неприятная.
– Ну так если не хочешь, чтобы нас выпотрошили и вывернули наизнанку, сиди тихо. Я пытаюсь сосредоточиться.
– Меня не выпотрошат, – беспечно молвила Гелия. – Женщин они топят в реке. Но я бессмертная, ты же знаешь.
Если у Рорика такие шустрые хёвдинги, то каков же сам конунг, думал Дамианос. Малейшая оплошность – и пропадешь.
Раньше эта мысль была бы приятной. Сейчас же тоскливо сжалось сердце.
Спустя час с небольшим – луна сияла ровно в середине неба – страж тронул аминтеса за плечо древком копья, показал: следуйте за мной.
Автоматону Дамианос велел оставаться у костра и не двигаться. Сестре сказал:
– Что ж, пора. Всякое со мной бывало, но дрессировать варварских вождей без языка еще не доводилось. Держись рядом. Переводи. Умеешь шептать, не двигая губами?
– Конечно, умею. Хоть и не понимаю, чем тебе не нравятся мои губы, – шутливо ответила Гелия. Ей всё было нипочем.
Вот теперь их вели к большому дому, черневшему в самом центре лагеря. Терем был выстроен с некоторыми потугами на нарядость: по краям крыши – нескладные коньки, к широкому крыльцу приделаны кривоватые перила. Плотники из вэрингов неважные. В Кыеве купец средней руки, и то ставил себе хоромы краше, чем русский князь.
Из дома, в окнах которого покачивался багровый свет, несся гул множества голосов. У Рорика, как у всякого царька, конечно, имелась своя ближняя дружина, и он, опять-таки по повсеместно распространенному у дикарей обычаю, должен был делить с нею стол. Сражаться, спать и есть бок о бок – таков закон всякого воинского сообщества.
Оказавшись в длинном зале с низким потолком, Дамианос быстро оглядел помещение и убедился, что трапезный обычай вэрингов мало отличается от славянского или хазарского – разве что последние пировали не за столами, а на земле, постелив конские шкуры.
У парадной стены, на которой висели узорные щиты, находился почетный стол; оттуда через всю горницу в три ряда тянулись столы для дружинников, которые сидели в соответствии с возрастом и заслугами. Чем ближе к князю, тем больше седых голов.
На столах в продолговатых деревянных блюдах лежали огромные куски мяса, странно расплющенные рыбины, сухие плоские лепешки. Стояло множество здоровенных неудобных кувшинов, которые воины брали двумя руками и пили, обливая бороду желтой пенной жидкостью.
Охранник вел Дамианоса и Гелию вдоль стены. Ближе к князю пили не из кувшинов, а из костяных рогов – у каждого из старших дружинников имелся собственный. Здесь были и прислужники с железными кольцами вокруг шеи, забиравшие со стола кости и подкладывавшие угощение на блюда – не деревянные, а серебряные.
– В ошейниках –
– «Викинг» – это дружинник? – переспросил Дамианос и мысленно повторил слово, чтобы запомнить.