Экстракция катаракты – операция тонкая, но неболезненная и недолгая. Лучше, конечно, привязывать пациента к столу, но можно и в вертикальном положении.
– Он даст привязать себя к столбу. Но если глаз вытечет, ты умрешь под этим столбом, – перевел емчанский волхв и пробормотал, поминая своего бога. – Хэй! Юмал, Юмал…
Зловонного старика Дамианос обмотал веревкой так, что годи едва мог вздохнуть. Лоб обтянул кожаным поясом в три слоя.
– Ну-ка, пусть дернет головой. Не может? Очень хорошо…
У аминтеса в котомке среди инструментов имелись и острая игла, и хирургический резец каленой арабской стали.
Торжественным голосом Дамианос продекламировал какую-то трескучую невнятицу, а сам пока прилепил кусочками смолы верхнее и нижнее веко, чтоб не моргали.
Операция делается так: сначала – подрезать в нижней части глаза связки; подождать, пока мутный хрусталик сползет вниз; потом смазать ранку раствором, чтобы скорее зажила и не воспалилась. Вот и всё.
Старик сопел и отчаянно двигал бровями – не от боли, а от страха, но крепления держали хорошо, смола не подвела, и управился Дамианос быстро.
Закончив, он наложил на глаз повязку.
– Всё. Завтра он сможет видеть солнце.
Но, едва жреца развязали, он нетерпеливо сорвал повязку, захлопал прооперированным глазом и что-то крикнул, показывая на костер, потом на другой, на третий.
– Он видит огонь… – прошептал потрясенный емчанин. – Видит много огней. О, ты великий волхв! Такой же великий, как Урм. Это я говорю, не он…
– Скажи, что через несколько дней он будет видеть лучше. А еще я подарю ему вот это… – Порывшись в котомке, Дамианос достал оптикон. – Пусть заглянет в эту трубочку.
Таким глазом, как у годи, много не увидишь, но увеличительное стекло отчасти заменяет хрусталик.
Урм прижал оптикон к глазнице, посмотрел в одну сторону, в другую и стал радостно причитать. Наконец воззрился на Дамианоса.
– Он сказал: никому не говори, что я могу видеть. Совсем никому.
Аминтес усмехнулся. Ловкий старичок. Быть зрячим, когда все вокруг уверены, что ты слепой, очень удобно. Можно устроить немало чудес.
– Хорошо, я буду молчать. Только вот что. У меня двое больных, которых я лечу. Мужчина и женщина. Пусть их ко мне приведут.
– Он говорит: тебя отведут к хельги. Их тоже. Хельги решит, что с вами делать.
– «Хельги»? Кто это?
ebooksa