Что бы кто там ни говорил про завышенную силу бывалых иммунных, но Карата к таковым можно отнести только по количеству пережитых приключений, а не по стажу пребывания в Стиксе. Поэтому сейчас ему приходилось очень несладко. Спасибо Диане, забрала автомат и маленько патронов. Но крупнокалиберную снайперку приходилось тащить на себе плюс прочее барахло. А сейчас вновь взялся за осточертевший ящик. Тот сам по себе неподъемный, а теперь к нему еще и обнаглевший кот прибавился.
Да ладно Гранд, сейчас даже ничтожная по весу бомба, притаившаяся под кевларом, казалась той самой соломинкой, которая вот-вот сломает спину.
Пот заливал глаза, плюс невыносимо чесался нос. А руки, как назло, заняты. Даже одну высвободить нельзя, оставшаяся не удержит вес ящика, тот рухнет, подняв облако черной пыли, после чего его придется поднимать заново, растрачивая лишние силы и чихая.
Поморгав, Карат бросил взгляд вперед. Подъем заканчивается, или ему это кажется, как случалось уже не раз. Узнает это минуты через две-три, не раньше, ведь до места, где рельеф переламывается, осталось метров сто.
Сколько они уже так шагают? Пять километров? Семь? Приблизительно так.
Для черноты – приличное расстояние, даже если двигаться налегке.
Еще немного, и Карат устроит мятеж. Если ящик нельзя бросать, надо хотя бы добиться его облегчения. Ну зачем тащить сам ящик и накрученный на него кевлар, если можно оставить лишь содержимое?
Что бы там ни лежало, весит оно явно не восемьдесят девять кэгэ. Ящик сколочен из крепких досок, плюс кевлара на него не пожалели. Если все лишнее убрать, возможно, намного легче нести станет.
О! А ведь глаза, несмотря на проблему с заливающим их трудовым потом, не подвели. И правда, рельеф сменяется, отряд наконец достиг высшей точки подъема. Дальше начинался спуск, лишенный высокой растительности и прочих мешающих обзору объектов. Поэтому взгляд полетел далеко вперед, на много самых невероятных километров.
Карат едва челюсть не отвесил. Там, впереди, за коротким крутоватым спуском начиналась вода. Безбрежное водное пространство, местами густо поросшее камышом, местами расступающееся вокруг мелких и крупных островов, местами усеянное чем-то непонятным, такие подробности не рассмотреть на большом расстоянии.
Царство воды до самого горизонта.
Действительно, безбрежное.
Бабник, продолжая вести отряд с прежней скоростью, невозмутимо бросил короткое слово:
– Дон.
Глава 19
Про Бабника можно много чего нехорошего сказать. И мутный он, как равнинная река в паводок, и пошловатый, и много о себе возомнил, и любит других напрягать по полной, не утруждая при этом себя любимого. Но нельзя не признать, что даже в ситуациях, попахивающих абсурдом, коротышка действует продуманно, а не наобум. Поэтому Карату, человеку во многое непосвященному, приходится мириться с его чудачествами, включая необъяснимо жадное отношение к ящику с неведомым содержимым.
Ну ни на грош не верилось, что многоопытную Сабину и ее людей остановит банальная бомба. Да они только что далеко не самый последний стаб чуть ли не с ходу взяли, скрытно пройдя через периметр и обрушившись без предварительной подготовки на стены и то, что за ними скрывалось. То есть крупными силами прокрались через местность, напичканную проволочными заграждениями, ловушками, минами, различными датчиками, где каждый метр отслеживается камерами и живыми наблюдателями.
И никто ничего не заметил, пока не хлынула кровь.
Даже от Гранда толку оказалось больше, чем от всех этих защитно-контрольных сооружений и мероприятий.
Вот так и к лакомому ящику подберутся, до последнего себя ничем не выдав. А уж насчет Юпитера и думать смешно. Да, было дело, Карат действительно нашел с ним общий язык, но с высоты миновавших времен тот случай кажется ему неправдоподобным. Что-то он тогда недопонял, слишком много о себе возомнил. Невозможно настолько запросто разобраться с элитой, как бы долго она ни прожила среди людей.