— С тех пор, как умерла. Уже сорок пять лет.
— Но ты ни на день не постарела.
Триша даже не улыбнулась. Кажется, она не оценила мое чувство юмора.
— Почему? — спросила я.
Триша оглянулась и посмотрела на меня. Тут я впервые заметила, что у нее глаза странного бутылочно-зеленого цвета, как у кошки.
— Что почему?
— Почему ты с ним так долго?
— Он мой брат, — просто ответила она. — Ему нужен кто-нибудь, кто бы о нем заботился. У него больше никого нет.
Я почувствовала себя виновной, вспомнив, что мой собственный брат сидит в тюремной камере совсем один.
— А как ты заботишься о нем? — задала я еще один вопрос.
Триша мне не ответила, а просто уставилась на мыски ног, которые двигались довольно быстро. Снег только что начал падать с серого неба, причем снежинки больше всего походили на плевки, чем на что-нибудь другое. Фред продолжал идти, и вся его фигура выражала решительность достичь поставленной цели.
— Я поговорю с ним. Он будет чувствовать себя не таким одиноким. А уж я постараюсь ничего не упустить, — наконец выдавила из себя Триша. Совершенно очевидно было, что ей не хотелось заниматься чужими проблемами. Вероятно, это была еще одна черта ее далекой от идеальной личности. —
— Они? Кто они?
— Они. Ну, плохие ребята.
— Плохие ребята? — У меня появилось ощущение, что я уже знаю, о ком она говорит.
— Гелионы. Ты знаешь, парни, которые вечно обделывают грязные делишки.
Я тяжело вздохнула:
— Да. Я знаю об этих парнях.
— Так вот, эти парни достают Фреда.
— Почему?