Агитбригада

— В общем, Генка, я хочу тебя отблагодарить, — тихо сказал Сомов.

Я удивился, только что уже благодарил.

— Пожалуйста, — опять повторил я.

— Ну ты опять! Погоди! Вот! Это тебе, — Сомов достал из-за пазухи свернутые в трубочку деньги и протянул мне.

Я чуть не присвистнул, но вовремя себя одёрнул. Свистеть в доме, да ещё и при деньгах — плохая примета. Суеверные крестьяне блюли такое строго. Ещё и побить могли.

— Здесь меньше, чем по закону тебе полагается. — извиняющимся голосом сказал Сомов, — но там червонцы еще реализовать надо. Через знакомых ростовщиков придётся. Это долго и нудно. Так что бери вот. Это всё, что у меня на руках есть.

Я изумлённо взял деньги. Слов у меня не было.

— Но ты не думай, — зачастил Сомов, — я не жмот и не сквалыжник какой. Пока ты тут, будешь ходить ко мне обедать и ужинать. Завтрак тебе Марья с собой будет давать. Мы завтракаем кто, когда может.

— Спасибо, — от души поблагодарил его я.

— Я эти деньги поменяю где-то в течении года, не раньше, — вздохнул Сомов, — так что через год приезжай, я тебе остальное отдам.

— Спасибо, — ещё раз сказал я, — не надо мне остальное. Мне и этого хватит. Хотя, по правде говоря, для меня и это — слишком уж много.

— Бери, — махнул рукой Сомов, — ты сирота, тебе никто больше не даст.

Мы еще поговорили некоторое время ни о чём, и я заторопился домой. Уже давно стемнело.

На прощание Сомов мне сказал:

— Ты это, Гена, — если ещё тебе сон такой приснится — ты мне говори сразу. Хорошо?

— Хорошо, — усмехнулся я и, не удержавшись, съехидничал, — а что, у вас ещё много кладов припрятано?

— Да не в кладах дело, — ничуть не смутился Герасим, — это же от прадеда весточка. Тут главное, что он ко мне обозвался! Ради такого можно что хочешь!

Серафим Кузьмич, который весь наш разговор торчал рядом и слушал, аж прослезился.

— Хорошо, — серьёзно сказал я, — если ещё ваш прадед приснится — я сразу скажу.

Я вышел из дома под звёздное небо, провожаемый хозяином аж до ворот, и еле-еле распрощался с ним. Он ушел в дом, а меня тут же нагнал Серафим Кузьмич с сердитым вопросом: