Роза Марена

Она была уверена в этом? Нет. Все утро она пыталась погрузиться в «Убей все мои завтра», как раньше окуналась в «Луч Манты», но получалось плохо. Только она начинала проникать в тот мир, где Альму Сант-Джордж преследовал ее психованный почитатель, Петерсон, как тут же вылетала оттуда. Голоса, прозвучавшие по телефону прошлым вечером, все еще были на слуху. Голос Анны, говоривший, что ее бывший муж, человек, отправивший Рози в «Дочери и Сестры», убит. Голос Билла, в котором звучали тревога и растерянность, когда он спрашивал ее, что случилось. И хуже всего — ее собственный, просивший его держаться от нее подальше. Просто держаться подальше.

Кэрт похлопал ее по плечу.

— У тебя день плохого голоса, — сказал он. — Это все равно как день плохой прически, только хуже. Мы не раз сталкивались с этим здесь, в аудиокабине триллеров, верно, Ро?

— Конечно, — подтвердила Рода, но ее изучающий взгляд не отрывался от лица Рози, а та могла себе представить, что видит в нем Рода. Прошлой ночью она спала всего два или три часа, и у нее не было такой косметики, которая могла бы скрыть последствия этого.

А даже если бы и была такая косметика, она все равно не умеет ею пользоваться, подумала Рози.

Когда Рози училась в старших классах, у нее было несколько простейших косметических средств (по иронии судьбы, как раз в то время, когда они меньше всего были ей нужны), но с тех пор как она вышла замуж за Нормана, она не пользовалась ничем, кроме пудры и двух или трех тюбиков с губной помадой самых естественных оттенков. «Если бы я хотел всегда иметь возможность любоваться проституткой, я бы женился именно на такой, размалеванной», — сказал ей однажды Норман. После этого она вообще практически перестала пользоваться косметикой.

Ей показалось, что особенно пристально Рода изучает ее глаза: красные веки, покрасневшие белки и темные круги под глазами. Погасив вчера вечером свет, она в отчаянии проплакала около часа, но слезы не помогли ей уснуть, — это было бы счастьем. В конце концов она успокоилась и просто лежала в темноте без сна, стараясь ни о чем не думать, но из этого ничего не вышло. Когда перевалило за полночь, ей пришла в голову по-настоящему жуткая мысль: она зря лишила себя заботы Билла — и, возможно, его защиты — именно в тот момент, когда так отчаянно нуждалась в ней.

Защиты? Ну смех, да и только. Понятно, что он нравится ей, и тут нет ничего плохого, но посмотрим правде в глаза: Норман запросто сожрет его на завтрак.

Правда, Анна не связывала убийство Питера с Норманом. Она не допускала мысли, что Норман уже в городе. Питер Слоуик провел множество благотворительных дел, и не все они так уж никого не задевали. Что-то другое могло повлечь за собой месть… И убийство.

Только Рози знала. Сердцем чувствовала. Это был Норман.

Однако тот голосок продолжал нашептывать, пока тянулись долгие часы этой бессонной ночи. Чувствовала ли она сердцем? Или та часть ее, которая была не Послушной и Разумной, а лишь Растерянной и Испуганной, просто пряталась за этой мыслью? Может, она ухватилась за звонок Анны как за предлог прервать свои отношения с Биллом, пока они с ним не зашли далеко?

В этом она не могла дать себе отчета, но она знала, — одна мысль о том, что она может никогда больше не увидеть его, делает ее несчастной и… пугает ее так, словно она теряет что-то, без чего нельзя жить. Так не бывает, конечно, чтобы один человек стал полностью зависим от другого, и так быстро. Но когда пробил час ночи, а потом два (и три), эта мысль начала казаться все менее странной. Если так не бывает, то почему она испытывает такой страх и такое отчаяние при одной мысли, что никогда больше не увидит его?

Когда она заснула, ей снова приснилось, что она едет с ним на мотоцикле. Опять она сжимала мотоцикл своими голыми ногами и на ней был тот же розмариновый хитон. Когда ее разбудил звонок будильника — вскоре после того как она наконец заснула, — она тяжело дышала и горела, словно в лихорадке…

— Рози, что с тобой? — спросила Рода.

— Все в порядке, — ответила она. — Просто… — Она быстро взглянула на Кэртиса, потом на Роду, пожала плечами и приподняла уголки рта в вымученной улыбке. — Просто, знаешь, у меня сейчас, плохое время месяца.

— У-гу, — кивнула Рода, но без особой убежденности. — Ладно, пойдем с нами в кафешку, утопим печали в салате из тунца и землянике со сливками.

— Именно так, — сказал Кэрт. — Я угощаю.

На этот раз улыбка у Рози получилась чуть более естественной, но она отрицательно покачала головой.

— Я лучше прогуляюсь. Мне нужно пройтись и подставить голову ветру. Пусть выдует из нее пыль.

— Если ты не поешь, то часа в три скорее всего упадешь в голодный обморок, — сказала Рода.