И, когда она подошла совсем близко, грянули выстрелы, почти в упор.
Фёдор выстрелил в человека на коне, ехавшего рядом со знаменосцем; в добротном полушубке, с деревянной кобурой «маузера» на боку, по виду – явно командир. Всадника смело с седла, опрокинуло на спину, швырнуло под копыта другим лошадям; и после этого Фёдор уже стрелял, как мог быстро, одиночными, почти не целясь, но и почти не промахиваясь.
Угодившие в засаду красные кавалеристы поспешно разворачивали коней, кто-то пытался отстреливаться, но головной эскадрон полёг почти полностью. Следовавшие за ним попытались было развернуться лавой, подались в поля правее и левее от дороги, но на заснеженной земле видны были лучше, чем на ладони. Пулемёты первой роты сбивали всадников, падали несчастные лошади, и очень скоро все конники, кто мог, уже мчались прочь, немилосердно работая нагайками.
Тел на припорошенной земле осталось очень много.
– Доложить о потерях! – гаркнул Две Мишени.
Таковых не оказалось. Никто не был даже ранен.
– Поздравляю с успехом, молодцы!
– Рады стараться! – дружно ответили господа прапорщики, впрочем, чувствовавшие себя пока что прежними кадетами.
Двинулись той же дорогой, какой проскакал совсем недавно самоуверенный неприятель. Конный дозор отправился вперёд, выдвинулись и боковые.
Окрестности Юзовки густонаселены, сёла тут богатые, спрос на провизию всегда был высок; вскоре дорога вывела роту полковника Аристова на сельскую околицу. Дозорные до этого прислали вестового с донесением, что противник тут не задержался, отступил дальше, к городу.
Евдокиевка, ближний пригород Юзовки, имевшая около тысячи жителей, торговлю бакалейными товарами некоей Прасковьи Ивановны Молотковой, мельницу купца Синаревского, а также двух торговцев пивом – Игнатищева и Кузякина, была красными оставлена без боя. Они даже не успели испортить телеграф.
Телеграфист, правда, сбежал, но Две Мишени лишь пожал плечами и сам сел к аппарату.
Вестовые помчались к другим отрядам, прикрывавшим дерзкую роту с флангов.
Отбив телеграмму, Аристов махнул своим:
– Идём, господа прапорщики.
Через селение прошли лихо, строем, отбивая шаг, несмотря на валенки. Народ следил из-за занавесок, но приветствовать добровольцев не спешил.
– Ждут, чья возьмёт, – пожал плечами Две Мишени в ответ на недоумённые вопросы. – Не осуждайте их, господа.
– Но Манифест… – запротестовал было Фёдор, однако Аристов лишь махнул рукой.
– Манифесты манифестами, а жизнь жизнью. Это мы с тобой, Фёдор, готовы по государеву слову в огонь и воду, потому что этим стоит Россия; а народ здешний так рассуждает, что манифесты на булку французскую не намажешь. И спорить с ними затруднительно, я бы сказал.
Оставив позади Евдокиевку, шли маршем дальше. Высланные вперёд дозоры доскакали до самых окраин Юзовки, вернулись поражённые:
ebooksa