– Их нет, никого!
– Как это «нет»? – сердился Две Мишени. – Не могут не быть! Засесть на границе города, занять оборону, подтянуть артиллерию – азбука военного дела!
– Виноват, господин полковник, однако мы проверили целый квартал – пусто! Рабочие с семьями сидят себе, не высовываются. Опросили нескольких – все утверждают, что конники проскакали мимо, дальше к центру Юзовки. Якобы идут на город бесчисленные «беляки», будут рабочих пороть, комиссаров расстреливать.
Две Мишени раздумывал недолго.
– Эх, не конница мы… ну да ничего, и пешим порядком доберёмся.
Окраина самой Юзовки встретила их невзрачными и бедными домишками, размокшей, раскисшей дорогой и точно так же, как и в Евдокиевке, попрятавшимися обывателями. Справа и слева поднимались фабричные трубы, чуть дальше – вершины надшахтных стволов. Несмотря на все революции и прочее, заводы продолжали работать, снег припорашивало гарью.
Две Мишени решительно постучал оголовком казачьей нагайки в ближайшую дверь. За окном мелькнуло бледное и перепуганное бабье лицо; немолодая уже женщина в накинутой на плечи худой кацавейке приоткрыла створку.
– Вот что, любезная, – строго сказал Аристов, не дав ей даже заговорить. – Власть тут теперь будет прежняя, законная. Власть государя нашего. Армия пришла. Так соседкам всем и передай. Вот прямо сейчас и беги. Нас не бойся, мы – закон и порядок. Мы никого не трогаем. Давай, всем расскажи, и пусть соседки тоже всем, кому смогут, расскажут.
Баба судорожно закивала.
Две Мишени кивнул ей на прощание, и колонна (по-прежнему лишь шестьдесят человек) двинулась дальше.
Вскоре откуда-то с востока донеслась отдалённая стрельба. Две Мишени усмехнулся, очевидно довольный:
– Сработало.
Кадеты разбились на тройки, рассыпались по сторонам, примерно три десятка человек – главные силы – оставались с полковником. Смешно сказать, думал Фёдор, пробираясь вместе с Петей Ниткиным какими-то огородами, Две Мишени что, решил взять Юзовку вот так, нахрапом, с «ротой», состоящей, по сути, из одного слегка усиленного взвода?
Однако они проникали всё глубже, и народ только провожал их изумлённо-перепуганными взглядами.
И именно они, Фёдор Солонов с Петей Ниткиным, заметили торопливо перебегавших вооружённых людей в солдатских шинелях, но с красными лентами на таких же, как у самих кадет, форменных папахах из армейских складов.
Они пробирались, перебегали, солдаты были явно опытными, прошедшими японскую, но кадет они не заметили.
Кинжальный огонь в упор – и, оставив полдюжины тел, четверо уцелевших бросились наутёк, кинув даже винтовки. Один, раненый, тоже попытался бежать, но свалился, успев крикнуть «сдаюсь!».
Подоспевший Две Мишени задал лишь один короткий вопрос:
– Штаб?..
– В гимназии… – простонал пленный, пока Лев Бобровский умело и деловито накладывал жгут и бинтовал рану.
ebooksa