— Ладно, — сказал Ищейка. — Посмотрим. Давай-ка, поднимайся вон туда на холм, а я — следом, немного позади.
— Хорошо, — сказал Лихорадка, поворачиваясь и отправляясь вверх по склону, все еще с поднятыми руками. — Только аккуратнее со стрелой, ладно? Не хочу, чтобы меня проткнуло из-за того, что ты не посмотришь, куда наступаешь.
— Обо мне не беспокойся, большой мальчик, Ищейка никогда не промахнется, ни… А!
Его нога запнулась о корень, он оступился и отпустил тетиву. Стрела просвистела у головы Лихорадки и вонзилась, дрожа, в дерево. Ищейка приземлился на колено в грязь и смотрел снизу вверх на Лихорадку, сжимая в руке пустой лук.
— Тьфу, — пробормотал он. Если длинноволосый захотел бы, то, можно не сомневаться, махнул бы своим здоровенным кулаком и отшиб Ищейке голову.
— Хорошо, что промахнулся, — сказал Лихорадка. — Можно мне опустить руки?
Стоило им появиться в лагере, Доу, конечно, начал «показывать характер».
— Это что за сволочь? — прорычал он, направившись прямо к Лихорадке и стал его разглядывать, выставив перед собой топор. Это выглядело даже смешно, поскольку Доу оказался на полголовы ниже, но Лихорадка, похоже, не веселился.
— Это… — начал Ищейка, но продолжить не успел.
— Длинная сволочь, а? Я не разговариваю с такими, как он! Сядь, дылда! — Доу толкнул Лихорадку, так что тот шлепнулся на задницу.
Лихорадка воспринял это, в общем, нормально. Он, конечно, зарычал, плюхнувшись в грязь, потом моргнул, оперся на локти и улыбнулся всем.
— Думаю, я тут и останусь. Только не злитесь. Я не сам решил стать высоким, как и ты не сам решил стать задницей.
Ищейка поежился, ожидая, что Лихорадка сейчас получит сапогом по помидорам за свою выходку, но Доу сам улыбнулся.
— Сам решил стать задницей, неплохо. Он мне нравится. Кто он такой?
— Его зовут Лихорадка, — сказал Ищейка. — Это сын Гремучей Шеи.
Доу нахмурился.
— Но ведь Девятипалый…
— Это другой сын.
— Но ведь тому было всего…
— Посчитай.