Прежде чем их повесят

22
18
20
22
24
26
28
30

— Совершенно верно, ваше преосвященство.

«Только непонятно, почему мы сражались за нее».

— К сожалению, из-за потери города вам невозможно оставаться его наставником. — Архилектор словно был очень доволен.

«Значит, снова старый рядовой инквизитор, да? Видимо, в высшие круги меня приглашать больше не будут».

— Но я решил дать вам возможность остаться на плаву. В качестве наставника Адуи.

Глокта помолчал.

«Значительное повышение, вот только…»

— Ваше преосвященство, ведь эту должность занимает наставник Гойл.

— Да. И продолжит занимать.

— Тогда…

— Вы разделите обязанности. У Гойла больше опыта, так что он станет старшим партнером и продолжит управлять отделением. Вам я буду давать задания, соответствующие вашим практическим талантам. Надеюсь, немного здоровой конкуренции пойдет на пользу вам обоим.

«Скорее, для одного из нас это кончится смертью, и всем понятно, кто тут фаворит».

Сульт тонко улыбнулся, словно прочитал мысли Глокты.

— Или просто станет ясно, что один из вас может наставлять другого. — Сульт невесело рассмеялся собственной шутке, а Глокта улыбнулся бледной беззубой улыбкой.

— Также я хочу, чтобы вы занялись посланником. Вы, кажется, знаете подход к кантийцам, хотя этому, пожалуй, не стоит отрубать голову, по крайней мере, пока. — Архилектор позволил себе еще одну маленькую улыбку. — Если у него на уме что-то помимо мира, я хочу, чтобы вы это выяснили. Если мы можем получить от него что-то помимо мира, то, разумеется, это тоже нужно выяснить. И лучше нам постараться не выглядеть так, словно нас высекли.

Он неуклюже поднялся и с трудом вылез из-за стола, по-прежнему хмурясь так, словно тесная комната — намеренное оскорбление его достоинства.

— И пожалуйста, Глокта, найдите себе квартиру получше. Наставник Адуи живет в таких условиях? Это позор!

Глокта смиренно склонил голову, что тут же отозвалось болью в копчике.

— Разумеется, ваше преосвященство.

* * *

Посланник императора оказался необычайно толстым, с тяжелой черной бородой, в белой шапочке и белой мантии, расшитой золотом. Он поднялся с места и скромно поклонился, когда Глокта перешагнул порог.