— Понятно. Могу я спросить: что-то меняется оттого, что я никоим образом не виновен в этом отвратительном преступлении?
«Вряд ли. Даже если невиновен».
Глокта бросил на стол окровавленный кусок ткани.
— Это было зажато в кулаке принца. — Тулкис озадаченно нахмурился. Как будто видит в первый раз. — Кусок полностью совпадает с дыркой в одежде, найденной в вашей комнате. На одежде также многочисленные пятна крови. — Тулкис смотрел на Глокту широко раскрытыми глазами, словно понятия не имел, как это там оказалось. — Как вы это объясните?
Посланник наклонился над столом, как только позволяли связанные за спиной руки, и заговорил быстро и тихо.
— Пожалуйста, послушайте меня, наставник. Если агенты пророка узнали о моей миссии — а они рано или поздно узнаю́т все, — то не остановятся ни перед чем, чтобы провалить ее. Вы знаете, на что они способны. Если вы накажете меня за это преступление, вы нанесете оскорбление императору. Вы ударите по руке, протянутой в знак дружбы, и еще ударите по щеке. Он поклянется отомстить, а когда Уфман-уль-Дошт дает клятву… моя жизнь не значит ничего, но миссия не должна провалиться. Последствия… для наших обеих стран… пожалуйста, наставник, умоляю… Я знаю, что вы человек с открытым разумом…
— Открытый разум — как открытая рана, — прорычал Глокта. — Уязвим для яда. Доступен гниению. И причиняет владельцу только боль.
Он кивнул Инею, и альбинос аккуратно положил на стол лист с признанием и кончиками пальцев подвинул к Тулкису. Рядом он поставил чернильницу и открыл медную крышку, положив рядом перо. Четко и аккуратно — любой начальник был бы доволен.
— Это ваше признание. — Глокта махнул рукой в сторону листа. — Если вы не поняли.
— Я невиновен, — пробормотал Тулкис еле слышно.
Глокта скорчил раздраженную гримасу.
— Вас никогда прежде не пытали?
— Нет.
— А видели когда-нибудь, как это делают?
Тулкис сглотнул. Видел.
— Тогда имеете некоторое представление, чего ожидать. — Иней поднял крышку коробки Глокты. Маленькие лотки приподнялись и разложились веером, выставляя на обозрение инструменты Глокты во всем их завораживающем, зловещем великолепии. Глокта взглянул в глаза Тулкиса, полные страха и очарования.
— В этом деле я лучший. — Глокта вздохнул и сложил перед собой руки. — Гордиться тут нечем. Но это так, иначе вы бы не были тут. Я говорю вам это, чтобы не осталось никаких сомнений. Чтобы вы отвечали на мой следующий вопрос без иллюзий. Посмотрите на меня. — Он подождал, пока Тулкис поднимет взгляд. — Вы подпишете признание?
— Я невиновен, — прошептал посланник после недолгого молчания.
— Я спрашивал не об этом. Спрошу еще раз: вы подпишете признание?
— Я не могу.