Палачи в масках вышли вперед и вцепились в заключенного, двигаясь с заученной четкостью. Они натянули черный мешок на голову посланника, защелкнули цепи на его шее, запястьях и лодыжках. Глокта видел, как колышется ткань напротив рта. Отчаянные последние вдохи.
«Он молится? Яростно ругается? Кто знает, да и какая разница?»
Его подняли в воздух и распяли на раме. Большая часть веса приходилась на руки. Обруч вокруг шеи затягивается так, чтобы человек задыхался, но так, чтобы не убить его. Он, конечно, старался бороться. Совершенно естественно. Животный инстинкт — карабкаться, корчиться, извиваться и свободно дышать. Палач подошел к стойке, вытащил тяжелый клинок и изящным жестом показал толпе. Солнце коротко блеснуло на лезвии. Палач повернулся спиной к публике и начал резать.
Толпа затихла. Почти мертвая тишина — только изредка приглушенный шепот. Этот вид наказания не терпит выкриков, он требует благоговейной тишины. Наблюдать нужно молча, смотреть — испуганно и восхищенно. Так задумано. И повисла тишина — только время от времени раздавалось мокрое бульканье дыхания узника. Потому что ошейник не дает кричать.
— Заслуженная кара, я полагаю, за убийство кронпринца, — прошептала Арди, наблюдая, как окровавленные кишки посланника вываливаются из тела.
Глокта наклонил голову и прошептал на ухо:
— У меня есть основания считать, что он не убивал никого. Я подозреваю, что он виновен лишь в том, что он смелый человек, который приехал к нам рассказать правду и протянуть руку мира.
Глаза Арди расширились.
— Тогда зачем его вешать?
— Потому что убит кронпринц. Кого-то нужно повесить.
— Но… кто же на самом деле убил Рейнольта?
— Кто-то, кому не нужен мир между Гуркхулом и Союзом. Кто хочет, чтобы война между нами росла и ширилась и никогда не прекращалась.
— Кто же может этого хотеть?
Глокта не ответил.
«А в самом деле — кто?»
«Не обязательно восхищаться личностью Фолло, но он действительно умеет подобрать хорошее кресло».
Глокта со вздохом откинулся на мягкую обивку, вытянул ноги к камину, не прекращая вращать больными непрерывно щелкающими лодыжками.
Арди, похоже, не чувствовала себя комфортно. Впрочем, утреннее развлечение вряд ли настраивало на комфорт. Она стояла задумавшись и хмуро смотрела в окно, нервно теребя прядь волос.
— Мне нужно выпить.
Она подошла к шкафу и достала бутылку и бокал. Немного подождав, оглянулась.