Мудрость толпы

– Одного из двух мне вполне достаточно. Но мне понадобится от тебя кое-что взамен.

– Говори.

– Я слышала, что ты любишь потасовки.

Его улыбка стала шире:

– За хорошее дело не грех и подраться.

– Похоже на то, что народ в Олленсанде как-то кисло смотрит на то, что я теперь всем заправляю. Закрыли городские ворота, говорят, что будут теперь делать все по-своему.

– Никуда не годится, – прошелестел Трясучка.

– Позволь одной овце самой выбирать себе дорогу, – проговорила Изерн, – оглянуться не успеешь, как все стадо начнет выступать со своими мнениями.

Гвоздь медленно кивнул.

– Я покажу им ошибочность их взглядов.

– Только мягко, ладно? Не нужно сразу спускать на них всех собак. Будет лучше, если они пойдут полюбовно.

– А если нет?

– Ну что делать, тогда веди за рога.

– И то верно.

Гвоздь мгновение помедлил, словно хотел сказать что-то еще. Рикке догадывалась, что у него на уме: то, что случилось между ними двумя перед тем, как он ушел. У нее на уме было то же самое. Она была бы не прочь, чтобы он остался, даже если это будет на одну ночь. Даже если это будет всего лишь быстрый перепих где-нибудь за кухней. Но вождь должен внимательно относиться к тому, кого он к себе приближает. С кем его видят. Особенно если это вождь женского пола.

Гвоздь поскреб в своей бесцветной бороде, искоса глянул на нее, приоткрыл рот, словно собираясь заговорить. Пауза затягивалась. Рикке не стала ему помогать – не могла себе этого позволить.

– И то верно, – наконец повторил он и зашагал прочь, махнув своим людям, чтобы следовали за ним.

…Не успели они выйти, как в зал вошли братья Изерн, ведя за собой свору татуированных горцев и горянок.

– Скофен-и-Фейл! Скенн-и-Фейл! – приветствовала их Рикке. – Бывала ли на свете пара толстых ублюдков, более возлюбленных луной, чем вы двое?

– Мой отец всегда говорил, что на мужчине должно быть мясо, – отозвался Скофен, кладя огромную руку на огромное брюхо.