Он выдавил на лицо полную слез улыбку.
– А все это письмо, которые вы двое написали. Если бы не оно… Вот что меня спасло: ваше письмо.
Лидди озадаченно поглядела на Май. Та ответила ей таким же взглядом и пожала плечами:
– Мы ничего не писали. Хотели бы, но тебе все равно было ничего не передать. К тому же ты знаешь маму – она небольшая любительница писать письма.
Она уже снова занялась гроссбухом, заскрипела пером, выписывая цифры.
Громкий стук в дверь заставил Броуда подпрыгнуть. Ему хотелось сказать Лидди, чтобы не открывала. Чтобы они еще немного побыли вот так, вместе… Но та уже шла к двери.
– Ваша
Дверь открылась, и Савин вплыла в комнату. Зури шла за ней, настороженно поглядывая на Броуда своими черными глазами – как обычно, спокойная, со знакомой записной книжкой, зажатой под локтем, со знакомыми часами, висящими на шее. Правда, часы теперь были золотыми, а не серебряными. Похоже, все нынче шли на подъем… За исключением тех, кто уже упал.
Савин взяла Лидди за обе руки, словно старую подругу.
– Лидди! Каждый раз, когда я вижу ваше лицо, оно заново напоминает мне,
Лидди, зарумянившись, неловко присела:
– Мы, конечно же, ужасно рады служить вашей светлости! Оказаться во дворце… это…
– … совсем не то, чего мы все ожидали. Что у тебя там, Май?
– Отчеты из ваших инглийских рудников, леди Савин.
– Клянусь, когда-нибудь ты будешь сама ими владеть! Могу я быстренько переговорить с Гуннаром?
– Конечно.
Май взяла гроссбух и вышла. Лидди бросила на Броуда взволнованный взгляд от двери – возможно, гадая, какая новая награда их ожидает. Потом она тоже вышла и прикрыла за собой дверь.
– Итак. – Савин подняла бровь, со своей обычной грацией опускаясь в одно из новых, обтянутых кожей кресел. – Не сомневаюсь, для вас очень приятно снова собраться всей семьей…
– То письмо, которе вы мне дали, – сказал Броуд. – Перед судом.
– Да?