Тыквенные печенья миссис Дженкинс были все такими же восхитительными, маленькая кухня в доме деда — все такой же уютной, и спустя полчаса Роману казалось, что он никуда отсюда не уезжал. Он слушал оживленную болтовню деда и не мог не улыбаться. Он соскучился. Дико соскучился по живому неподдельному теплу. Москва ему этого не давала. Там нужно было бороться за каждую кроху хорошего отношения. Роман хлопнул себя по лбу, сообразив, что так и не включил телефон.
— Что случилось? — крикнул дед вслед сорвавшемуся с места Роману.
— У меня телефон разрядился, а там… Позвонить нужно.
— Диане и отцу я написал, пока ты руки мыл, — отмахнулся дед.
— Да мне нужно… — начал Роман, обернувшись в дверях кухни.
— Девушке? — дед игриво подвигал бровями, заставив Романа на миг изумленно зависнуть, а потом едва не подавиться нервным смешком.
— Я скоро, — пообещал он и скрылся в своей комнате.
Воткнув телефон в зарядку, Роман включил его и принялся нервно барабанить пальцами по столу, ожидая, пока тот зарядится на необходимые два процента и начнет загружать заставку. Кому позвонить первому, он даже не раздумывал.
— Алло! — беспокойство в голосе Волкова резануло по ушам.
— Привет. Я долетел. Все ок.
— Ты еще позже позвонить не мог? — очень спокойно спросил Волков.
Судя по звукам, он был на улице.
— У меня телефон сел. Я только смог его включить, правда, — бросился оправдываться Роман, в то время как в душе разрасталось тепло от эгоистичного, по-детски нелепого осознания, что Волков о нем волновался. Умом он понимал, что после гибели родителей Волков так реагировал бы, наверное, на любого знакомого, вынужденного куда-то лететь, но почему-то хотелось думать, что сам Роман все-таки не любой.
— Понятно, — так же спокойно сказал Волков. — Машу дать?
— Дай, — сказал Роман, и тепло в груди испарилось от мысли о том, что Маша увидела, как он позвонил не ей, а Волкову.
— Как долетел? — Маша тоже говорила ровным тоном. Как будто они там на каком-то заседании и строго соответствуют протоколу, блин.
— У меня телефон сел. А Димка же волнуется, когда кто-то летит. Я поэтому ему первому позвонил.
— Я понимаю, — тем же противно ровным тоном сказала Маша. Роману очень захотелось оказаться рядом и обнять ее, зарыться носом в одуряюще пахнущие волосы, почувствовать ее дыхание на своей коже. Когда они были рядом, Роман почти всегда знал, как себя вести. А вот так, по телефону…
— Я соскучился, — он немного врал, потому что из-за суматохи перелета и от облегчения, что с дедом все в порядке, соскучиться не успел. Но наверное, от этих слов Маша смягчится?
— Как твой дедушка? — спросила Маша.