Глава 2. Старые знакомые
– До Кишинева нам осталось около шестидесяти верст пути, Алексей Петрович, – доложился главный квартирмейстер. – Для нас это всего два дневных перехода. На трех обозных повозках и на полевой кухне случились поломки, вот ребятки из мастеровых их как раз сейчас и чинят. Обещали, что до утра все они будут опять на ходу.
Группа штаб-офицеров полка, обходя полевую стоянку, приблизилась к стоящим на самом краю лекарским фурам.
– Что с ранеными? – кивнул в их сторону Егоров. – Илья Павлович говорил, что двое егерей так и продолжают оставаться тяжелыми. Может, их правильнее будет в местечке с кем-нибудь из наших лекарей на время оставить?
– Дьякову виднее, Алексей, – покачал головой, не соглашаясь с командиром, Гусев. – Он говорит, что ежели они тут все вместе, так под лучшим приглядом тогда будут. Так-то ведь ни один из раненых на марше у нас не помер. Добрая половина из тех, что под Арджешем свои ранения получили, уже вон в строю шагает, у остальных тоже потихоньку дела на поправку идут. Да и те двое, что из самых тяжелых, с его слов, вовсе даже не безнадежные. Время им только для выздоровления нужно.
– Ну, ладно, и то правда, не стоит мешать Илье Павловичу в его деле, – немного подумав, произнес Алексей. – Повезло нам с врачом, сам уже, и не раз причем, убедился в его высоком умении. Не зря нам его дядя Михайло в полк порекомендовал. Пожалуй, господа, не будем мы тревожить раненых и мешать нашим медикам, давайте-ка лучше к себе в шатер пройдем. Олег Николаевич, тогда, может, вы сами караулы проверите, а потом уже к нам подойдете? – обратился он ко второму своему заместителю.
– Так точно, господин полковник, проверю, – кивнул тот и отделился от группы офицеров.
Выслушав итоговую сводку в штабном шатре по всем подразделениям полка, Алексей, нахмурившись, покачал головой.
– Все так, провиант длительного хранения у нас на исходе, доброго фуража для лошадей в интендантстве совсем мало осталось. У местных с этим тоже небогато, как-никак целая армия тут уже третий год столуется. Так что остается лишь одно – уповать на то, что совсем недалеко от нас находятся главные армейские склады. Здесь я вижу самым разумным послать впереди идущей маршем колонны нашего старшего интенданта. Александр Павлович, на тебя у нас сейчас одна надежа. Помяни мое слово, мы через два дня до Кишинева дотянемся, а там еще сутки, а то, глядишь, даже и другие придется ждать, пока все определится. Сам же ведь прекрасно знаешь, какой тугой механизм у нашего главного тылового ведомства. Вот и подсуетись там немного, смажь его слегка из того трофейного, что мы недавно за Бухарестом у турок взяли. Сейчас у интендантского воинства, кто от баталий далек, мода на это дело пошла. За пару хороших скакунов, да под богатой сбруей и седлами, или же за оружие в красивой отделке можно и лучшие квартиры для полка выторговать, и вполне себе приличный порцион. Ну да не мне же тебя учить, в самом-то деле.
– Да это понятно, – почесав лоб, ответил командиру Рогозин. – Есть, конечно, там люди, к кому можно бы обратиться. Тогда, Алексей Петрович, я прямо затемно на Кишинев уйду. Возьму с собой дозорный плутонг верхами, заводных со вьюками для подарков, офицера посообразительней – и в путь. Глядишь, более чем на сутки вас опережу.
– Добро, – кивнул полковник. – На трофейное можешь не скупиться, чую я, совсем скоро с этим трудностей вообще не будет, большие баталии у нас впереди, а вот нам доброе отношение в армейском интендантстве еще не раз потом пригодится.
Полковые маршевые колонны на южном входе в город встречал командир первой дозорной полуроты прапорщик Луковкин.
– Ваше высокоблагородие, нам велено размещаться на восточных окраинах города, – доложился он Егорову. – Александр Павлович подсуетился, и все наше квартирование определено в одном районе, возле самого выхода на Бендеры. С провиантом и фуражом тоже никаких трудностей не возникло, по приходе велено посылать наших полковых интендантов в центральные армейские магазины. К секунд-майору Рогозину отношение здесь весьма уважительное и доброе, он говорит, что в тыловом ведомстве недавно начальство сменилось и теперь здесь полковник Филиппов Яков Семенович всем заправляет. Якобы вы его хорошо еще по прошлой турецкой кампании знаете.
– Ого, вот так новость! – воскликнул обрадованно Алексей. – Еще бы мне его не знать! Это благодаря и его в том числе помощи мы тогда роту нарезным оружием вооружили. Ну, вот и славно, будет теперь, к кому при нужде обращаться! Это вам не Глухов, которого только лишь одно свое личное беспокоило.
– Господин полковник, это самое, – замялся прапорщик, – мне подполковником Озеровым, помните, который перед отходом из Валахии к нам в дивизию прибывал, наказ был отдан.
– Ну-у и? – протянул заинтересованно Егоров. – Чего там? Говори, Иван.
– Велено вас у южной заставы дождаться и прямо-таки с марша пригласить для срочной аудиенции к главному квартирмейстеру армии, – ответил тот. – Не могу знать, Алексей Петрович, почему тут такая срочность возникла. Только подполковник Озеров уж больно настаивал вам по прибытии в город не задерживаться. Говорит, что новый квартирмейстер совсем ждать не любит, и даже ничего, что вы запыленные к нему явитесь, потом, дескать, поправитесь и в порядок себя приведете.
– Однако! – протянул озадаченно Алексей. – Смотри, какие тут изменения! Всего-то два месяца был на выходе, а тут уже и власть сменилась, и порядки. Кругом великая срочность, прямо-таки с марша – да к новому начальству представляться велят. Ладно, понял я, спасибо, Вань, ступай к своей роте. Сейчас, хоть пыль, что ли, из мундира немного выколочу, сапоги начищу – и сразу же в штаб.
Караул комендантской роты, стоя у входа в большое каменное здание, пропустил Егорова вовнутрь без промедления. Старший унтер был знакомый и вытянулся перед полковником по стойке смирно.
– Туды, налево, вашвысокоблагородие, а потом по лестнице на второй этаж, – показал он ладонью направление к главному квартирмейстеру. – Тама дальше по коридору стол дубовый стоит, а за ним господин секунд-майор заседает, вот вы, стало быть, к нему-то сразу и обратитесь.