Кэрис ожидала, что Мамолиан посмеется над ней. Однако он не сделал этого. Она продолжила:
— Ты призрак?
— Кто я есть — это загадка, — ответил он. — Даже для меня самого. — Его голос смягчился. — Но я точно не призрак. Ты можешь быть уверена в этом. Не бойся меня, Кэрис. Все твои чувства я в какой-то мере разделяю.
Она четко помнила его отвращение во время секса. Какой бледной и немощной тварью он был, несмотря на всю его силу! Кэрис не могла заставить себя ненавидеть его, хотя имела для этого достаточно причин.
— Мне не нравится, когда меня используют, — сказала она.
— Я не причинил тебе вреда. И не причиняю сейчас, правда?
— Я хочу видеть Марти.
Мамолиан принялся растирать свою изуродованную руку.
— Боюсь, это невозможно, — ответил он.
Заживающий шрам блестел, но искалеченная рука гнулась с трудом.
— Почему нет? Почему ты не позволяешь мне увидеться с ним?
— У тебя есть все, что тебе нужно. И еда, и героин.
У Кэрис внезапно мелькнула мысль, что Марти мог попасть в расстрельный список Европейца. Более того — он уже мог погибнуть.
— Пожалуйста, не причиняй ему вреда, — попросила она.
— Воры приходят, и воры уходят, — отозвался Мамолиан. — Я не отвечаю за то, что с ними случается.
— Я никогда не прощу тебя, — сказала она.
— Нет, простишь, — ответил он, и его голос звучал так мягко, что казался иллюзорным. — Теперь я твой защитник, Кэрис. Если бы мне разрешили, я бы охранял тебя с самого детства и избавил от всех страданий и унижений. Но сейчас слишком поздно. Я могу лишь оградить тебя от дальнейшего падения.
Он оставил свои попытки сжать кулак. Раненая рука явно раздражала его.
«Он бы оторвал ее, если б мог, — подумала Кэрис. — Он ненавидит не только секс, но и тело».
— Хватит, — сказал он то ли про руку, то ли про их спор, то ли про все на свете.