Проклятая игра

Поблескивающая рука вытянулась из бурлящего бачка и стала шарить вокруг, пока пальцы не зацепились за край раковины. Затем тварь стала вытаскивать себя наверх, вытягивая изъеденные водой кости.

— Пожалуйста! — закричала Кэрис.

— Только скажи «да».

— Да! Да! Все, что угодно! Да!

Как только у нее вырвались эти слова, ручка двери подалась. Кэрис повернулась спиной к вылезающему чудовищу и навалилась всем телом на дверь, другой дрожащей рукой нащупывая ключ. Позади слышались звуки высвобождающегося тела. Она повернула ключ — сперва не в ту сторону, затем правильно. Мерзкая водяная смесь уже достигла голеней, почти скрыв стопы. Когда Кэрис отперла дверь, сырые пальцы скользнули по ее колену, но ей удалось выскочить из ванной в коридор, прежде чем чудовище схватило ее, и захлопнуть за собой дверь.

Мамолиан, выигравший сражение, исчез.

После этого Кэрис не могла заставить себя войти в туалет. По ее требованию Пожиратель Лезвий приносил горшок, а позже с поклоном забирал его.

Европеец больше никогда не упоминал о случившемся — не было необходимости. Ночью Кэрис сделала все, о чем он просил. Она раскрыла свой мозг, отправилась на поиски Билла Тоя и через несколько минут отыскала его. После чего его нашел и Последний Европеец.

43

После благословенных дней, когда он по-крупному выигрывал в казино, у Марти никогда не было таких денег, как сегодня. Две сотни фунтов — ничто для Уайтхеда, но Марти они ослепили. Возможно, старик солгал ему о Кэрис. Если так, он вытянет из него правду со временем. «Потихоньку-полегоньку, и поймаем обезьянку», как говаривал Фивер. Интересно, что сказал бы он сейчас, увидев Марти с полными карманами наличных?

Он оставил машину около Юстона и поймал такси, чтобы доехать до Стрэнда и обналичить чек. Затем отправился на поиски хорошего вечернего костюма. Уайтхед рекомендовал магазин на Риджент-стрит. Служащие поначалу обошлись с Марти довольно грубо, но стоило им увидеть деньги, как тут же угодливо засуетились. Скрывая улыбку, Марти разыгрывал привередливого покупателя, а они крутились вокруг него и виляли хвостами три четверти часа Наконец Марти нашел то, что ему действительно понравилось: консервативно, но безупречно стильно. Костюм и все остальное — ботинки, рубашки, набор галстуков — уменьшили его наличность на большую сумму, чем он ожидал; но Марти пропустил деньги сквозь пальцы, как воду. Костюм и один набор аксессуаров он забрал с собой, остальное отослали в Святилище.

Когда Марти выбрался из магазина, настало время обеда, и он побродил по округе в поисках подходящего заведения. На Джерард-стрит был китайский ресторан, куда они с Шармейн ходили довольно часто, если позволяли финансы. Он отправился туда На фасаде появилась новая неоновая вывеска, но интерьер остался прежним. Марти уселся в одиночестве, съел и выпил все, что приглянулось из меню, с удовольствием разыгрывая богача. После еды он заказал полдюжины сигар, несколько порций бренди и покуривал, как миллионер. Папа гордился бы мной, думал он. Сытый, пьяный и удовлетворенный, он вышел в хмурый день. Пришло время выполнить последние указания Уайтхеда.

Он отправился в Сохо, где несколько минут искал букмекерскую контору. Когда он входил в прокуренное помещение, его слегка грызло чувство вины, но Марти послал свою совесть куда подальше. В конце концов, он выполняет приказ.

Он узнал о скачках в Ньюмаркете, Кэмптон-парке и Донкастере — каждое название пробуждало горько-сладкие воспоминания — и сделал ставки на всех. Вскоре былой энтузиазм уничтожил последние остатки сомнений. Игра — как жизнь, но вкус ее острее. Обещание выигрыша и легкость проигрыша драматизировали то ощущение взрослости, о котором он мечтал в детстве: как будет, когда он перерастет ребяческую скуку и попадет в тайный, загадочный, возбуждающий мир больших мужчин, где каждое слово таит в себе риск и надежду, каждый вздох — победу с невероятным перевесом.

Поначалу ему не везло; Марти не делал больших ставок, но частые проигрыши понемногу уменьшали запас наличных. Затем, примерно через час, ситуация изменилась к лучшему. Лошади, выбранные наобум, странным образом приходили первыми даже в самых неблагоприятных обстоятельствах. За один заезд он с лихвой вернул все, что потерял в двух предыдущих. Увлеченность переросла в эйфорию. Именно это чувство он с таким трудом пытался описать Уайтхеду: будто управляешь судьбой.

Наконец победы ему наскучили. Не пересчитывая деньги, он положил выигрыш в карман и вышел на улицу. Толстая пачка банкнот жгла карман. Инстинктивно Марти пробился сквозь толпу к Оксфорд-стрит, выбрал дорогой магазин, купил для Шармейн меховую шубу за девятьсот фунтов и поймал такси, чтобы отвезти подарок. Это было долгое путешествие; офисные рабы уже начали разбегаться по домам, дороги были забиты. Но ничто не могло испортить Марти настроение.

Он вылез из такси на углу улицы, потому что захотел пройтись по ней. Все сильно изменилось с тех пор, как он приезжал сюда два с половиной месяца назад. Ранняя весна превратилась в раннее лето, и тепло дня уже не исчезало в шесть вечера; в это время года оно постоянно. Марти подумал, что не только сезон стал более зрелым, но и он сам.

Он чувствовал себя настоящим. Господи, наконец-то! Он снова может управлять миром, влиять на него и формировать его.

Шармейн, открывшая дверь, выглядела взволнованной. Она разволновалась еще больше, когда Марти вошел в дом, поцеловал ее и вручил коробку с шубой.

— Вот. Я принес тебе кое-что.